Благословенный Арсений старался приучить себя к условиям монашеской жизни.
После этого события Благословенный Арсений будущий Паисий Святогорец стал подвизаться с еще большей ревностью и начал серьезно задумываться над тем, как посвятить себя Богу. Он посетил епархиальное управление города Яни-на и спросил протосингела, может ли он поскорее стать монахом. «Сейчас ещё рано, - ответил про-тосингел, - поговорим попозже, когда подрастёшь». Арсению тогда было пятнадцать лет.
Его понятия о монашестве были очень высокими, и он старался как можно лучше подготовить себя к этому пути. Если кто-нибудь предлагал сосватать ему невесту, он решительно возражал: «Я буду монахом».
После того как на одной свадьбе отец поднял тост и пожелал ему: «Ну, дай Бог, чтобы и на твоей свадьбе тоже погуляли», Благословенный Арсений перестал целовать отцу руку. Он делал это не от неуважения, но в знак молчаливого несогласия. Он хотел, чтобы осуществилось не пожелание отца, но пророчество преподобного Арсения.
Родные это поняли. Уговаривать их Арсению не было необходимости. Доказательством серьёзности стремлений была его жизнь и подвиги.
Часто свободное время он проводил в небольшой церквушке святой Варвары в обществе других благоговейных юношей, среди которых были будущий игумен Великой Лавры святого Афанасия на Святой Горе отец Павел Зисакис и отец Кирилл Мантос - будущий Старец афонской Свято-Никольской общежительной кельи Буразери.
Каждый день юноши вычитывали богослужебные последования. Вечером они совершали Вечерню, Повечерие с акафистом Божией Матери, после чего читали Священное Писание и Жития Святых.
Поскольку действующих монастырей поблизости не было, Благословенный Арсений искал добродетельных старцев в других местах. Однажды вместе с будущим отцом Павлом Зисакисом они посетили отца Иакова Балодимоса. Впоследствии отец Паисий рассказывал много удивительного об отце Иакове, которого он считал святым человеком и превосходным духовником.
Благословенный Арсений старался приучить себя к условиям монашеской жизни. Он предпочитал безвкусную пищу, которую вдобавок не солил, чтобы не пить много воды. Свою одежду он стирал сам, не разрешая делать это матери и сестрам.
С самого юного возраста он строго постился и, чтобы «помешать» себе много есть, очень туго затягивал пояс. Однажды он довёл себя постом до того, что в изнеможении повалился на кровать. Впоследствии Старец рассказывал:
«Мои руки были тонкие, как у африканских детей, потому что, когда я был маленьким, мой организм недополучил основных питательных веществ. Моя шея стала тоненькой, как стебелёк от вишенки.
"У тебя голова отвалится", - дразнили меня дети».
|