Турецкая пантахуса на Афоне
Здесь, в Ставрониките, На афоне, нас принимал и угощал некто Игнатий, иерусалимский сборщик, простой монах, долго живший в России, исключительно же в Москве, для сбора милостыни в пользу Гроба Господня. Между прочим он показывал нам вид, выданный ему от Иерусалимской Патриаршей на турецком языке.
Игнатий заверял нас, что подобная бумага дается чрезвычайным только поверенным в делах Иерусалимской Церкви. Сила этой грамоты такова, что если нарочно или случайно кто-нибудь из турков возьмет ее, - должен уж непременно прочесть и заплатить владетелю этой таинственной хартии вместо гостинца три рубля или - если турок беден - по крайней мере несколько гривен.
Если бы турок, взявши ее, не захотел читать, и тогда он не освобождается от платежа подарка. Помилуй Бог, если кто не уважит этой бумаги или изобидит чем-нибудь ее законного владетеля: нарушителям ее требований налагается ужасная епитимия, а именно: не видеться со своими женами и не входить в их гарем в течение сорока дней и все это время, между тем, спать на свиной коже!
Мало этого: по смерти этим несчастливцам не явит лица своего самый Магомет. Игнатий говорит, что этот строгий фирман, или указ, дарован Иерусалимской Патриаршей зятем Магомета. В подтверждение справедливости своих слов Игнатий присовокупляет даже и то, что на возвратном пути своем из Иерусалима в прошедшем году он опытом поверил талисман свой.
В Лемносе довелось им выдержать карантин. По истечении срока Игнатий является к турецкому чиновнику, смотрителю карантина, для уплаты ему узаконенной суммы за содержание; между прочим он предложил турку и бумагу свою.
При первом взгляде на таинственный лист чтитель великого пророка обомлел, почесал в затылке и, не читая бумаги, передал ее Игнатию с условием, со своей стороны, простить всем поклонникам и самому Игнатию взыскание денег за содержание их в карантине. Сомнительно посмотрел я на этот таинственный лист с несколькими печатями и подписями и молча возвратил его отцу Игнатию.
Всего более в келлии гостеприимного инока занял меня портрет, легко наброшенный, в профиль, водяными красками.
- Кто это? - спросил я отца Игнатия, всматриваясь в черты незнакомца.
Это лучший мой благодетель, - отвечал Игнатий, - это московский купец Хлебников...
- Гм!.. - произнес я и обратился к святым иконам.
На ночь нам отвели здесь фондарик, в соседстве с комнатами отца Игнатия.
К сожалению, афонский монастырь Ставроникита штатный. Жизнь здешних иноков ограничена условиями их собственной воли и не стесняется никакими исключительными правилами строгого подвижничества. От этого-то монастырь и беден, и не имеет в самом своем наружном виде особенного достоинства. Штатные монастыри на Афоне все таковы: они жалки!..
Письма святогорца к оглавлению
| 
