Чудный свет течет по кронам леса.
Я люблю смотреть по вечерам,
Как старинную закат играет пьесу —
Золотое с синим пополам.
Водопадов праздничные ленты
Обрамляют этой сцены круг.
И неслышные земли аплодисменты
Слышит обострившийся мой слух.
Кто актер? Кто зритель? Всюду — тайна.
Всюду жизнь увлечена игрой.
Майский дождь совсем как бы случайно
Чашу моря пролил над горой.
И летят сверкающие капли,
Умножая отраженья дня.
И невидим режиссер спектакля,
Может быть, для одного меня.
Но под занавес, на фоне темных кряжей,
Удивительно спокойна и проста,
Сходит ночь в плаще из лунной пряжи
И садится рядом у костра.
И молчим мы у огня часами.
Тяжести дневной не слышит плоть,
Словно шар земной с притихшими лесами
Бережно в ладони взял Господь.
Май 1992 г.
Чуть светает, а птицы поют,
Не сливаясь, и громче, и звонче.
Может, здесь мой последний приют,
В этой чаще, где птицы поют,
Может, здесь свою песню закончу.
Растерял я крупицы минут
В долгих поисках жизни манящей...
А теперь — только птицы поют,
Значит, здесь мой последний приют,
В этой песней пронизанной чаще!
Июнь 1992 г.
Расступись, одичалая глушь!
Отвори мне глухие овраги!
Твои черные пихты, как тушь,
Распластались по снежной бумаге.
Твоих рек нескончаемый крик,
Словно вечный сигнал наступленья...
Моя жизнь пред тобой — только миг,
Я прошу для нее снисхожденья!
Глянь же в эту бездонную щель
Чистым оком небесного края,
Чтоб сверкнула вершин акварель,
Словно отблеск бессмертного рая!
Июнь 1992 г.
Опять из конусов и шпилей,
На четырех летя ветрах,
Растут дворцы в восточном стиле
И погибают на глазах.
День ото дня все больше солнце
Над ночью празднует побед,
А мне тревожно у оконца —
Ведь лета не было и нет.
И дятел стукнет торопливо
И улетает впопыхах,
И кто-то там гремит ворчливо
Во вновь построенных дворцах...
Июнь 1992 г.
Наперекор нетлению и праху
Святая вера в чудеса
Кладет предел смятению и стра
ху,
Путь указуя в небеса.
Непостижимость откровенья
О воскресенье мертвых тел!
О зерна, брошенные в землю,
Вы сделались добычей тленья,
В иной уверовав удел...
Июнь 1992 г.
Если стать на поляне просто так,
Чутким ухом звуки ловя,
У соловья вдруг услышишь Моцарт
а,
Или у Моцарта — соловья.
И под полночь заснуть невмочь тогда,
Бровь задумчиво шевеля.
Соловей ли учился у Моцарта,
Или Моцарт — у соловья?
Июнь 1992 г.
Рододендрон цветет, а на том берегу
Зеленеет ольха по колено в снегу.
Над ольхою горы громоздятся зубцы.
За горою простор затопил все концы.
И до моря — хребты, а над морем — закат.
И оттуда глазам не вернуться назад.
Июнь 1992 г.
|