Дорога из Дафни в Пантелеймон
На пристани среди прочих немногих монахов стоял пожилой монах, лицо которого сразу выдавало его русское происхождение.
- Батюшка, вы русский? - спросили мы его.
- Русский, пантелеймоновский,— отвечал он,— а вы русские?
- Русские и сербы. Студенты-богословы из Белграда. - Скажите, батюшка, как нам пройти в Пантелеймоновский монастырь?
- А идите всё тропкой, вдоль берега. Потом пройдете лимонный садик — а там уже и монастырь. Только никуда не сворачивайте, а всё левыми дорогами идите. Да вещицы-то оставьте у меня, я вот только почту получу, сейчас же и поеду на лодке. Через полчаса после вас буду в монастыре и вещи ваши привезу.
- А как ваше святое имя, батюшка?
- Павел... То есть Пётр, Пётр. Павел было мое прежнее имя.
Мы поблагодарили за указания, оставили вещи у отца Петра и пошли по довольно торной тропинке, направлявшейся по самому берегу моря к Пантелеймоновскому монастырю.
Одновременно с нами двинулся в путь и пандократорский монах; он взгромоздился верхом на мула, которого подвел к нему послушник, совсем испитой, бледный, по-видимому, чахоточный юноша.
Этот послушник пошел впереди, ведя мула на поводу. За монахом пошел какой-то бородатый грек в донельзя рваном костюме. Этот грек оказался довольно сносно говорящим по-французски; он был учитель и проводил лето на Афоне.
Дорога была каменистая, но не тяжелая. Она шла мимо кустов граната, покрытых ярко-алыми, огненными цветами. Очень часто попадались и серебристые, как бы чахлые маслины, пышно цветущие олеандры и смоковницы.
Внизу еле-еле плескалось море. Вода была на диво прозрачна — словно дорогое стекло в изломе. Ленивый прибой вкатывался на берег, шурша галькой.
Черные шары морских ежей во множестве покрывали собой камни. На горизонте, за широкой гладью залива синел в дымке дали гористый берег полуострова Лонгоса.
Мы шли, следуя указаниям отца Петра, не сворачивая никуда, придерживаясь телефонной линии. Я разговорился с греком, и мы не заметили, как свернули вслед за ним на мощеную дорогу, начавшую круто подниматься зигзагами в гору.
Теперь солнце выглянуло из-за горы, залило своим ослепительным светом все, и идти стало жарко. Дорога была вымощена очень оригинально: она представляла собой как бы сплошную лестницу из широких, но низких ступеней. Покинув берег моря, мы теперь постепенно поднялись на довольно большую высоту.
Дорога направлялась к какому-то монастырю, белые стены которого виднелись над нами среди яркой зелени вечнозеленых кустарников. Это оказался монастырь Ксиропотам, в переводе с греческого «сухой поток»: грек, наш спутник, сказал нам, что дорога в Пантелеймон лежит через него.
И.А. Гарднер, Афон Впечатления и воспоминания. К оглавлению...
И.А. Гарднер (1898-1984) |