Твоя долина — как ладонь Крестителя,
С источником воды живой и земляникой,
Согрета солнцем. Тяжелые бутоны девясила,
Зонты борщевика и лопухи гигантские,
Как веера, качаются под ветром,
Со скал текущим в пихтах вековые.
Твоя долина, Господи, — мое убежище!
Благодарю Тебя! Но краше всех долин
Твой дар спасения!
О нем Тебе молиться
Сюда пришел я, недостойный
Твоих бесчисленных щедрот...
Июль 1994 г.
Где бы я ни был
И где бы ни странствовал,
Непостижимо всегда мне видна
Необъяснимая, чудная, странная
Неопалимая Купина!
Июнь 1994 г.
О. Пантелеймону
Опрокинет муть.
Унесет.
Запорошит путь.
Заметет.
Похоронят в слякоть
Напослед.
Ни креста, ни знака,
Ни примет.
Июнь 1994 г.
Распутья пройдены.
Остались рубежи.
До самой родины —
Болота, пни, межи.
И пустыри.
И гиблые места.
Иди. Умри
За веру и Христа.
Июнь 1994 г.
Друг мой сладкий, друг таинственный,
Друг чудесный и единственный!
От печалей избавляющий,
Никогда не унывающий.
Ты в скорбях невозмутимый,
Друг мой сладкий, друг любимый!
Тплотою согревающий,
Тихим светом обнимающий,
Друг мой кроткий, удивительный,
Ты — мой Бог, мой путь спасительный!
Май 1994 г.
Камень сорвался
И падает вниз.
Утром и вечером —
Смерть или жизнь?
Будет туман
и Роса на траве.
Кто тогда скажет
«Люблю» синеве?
Июнь 1994 г.
Холодное утро. Не видно ни зги.
Лишь проплывают овалы, круги.
Словно мечом, режет их допоздна
Черная в белом прямая сосна.
Июнь 1994 г.
Времени мало, в обрез,
Как хлеба, на меру и вес.
Темен солнечный диск.
Жить и рождать — риск!
Стонут села от похорон.
Пуля и нож — закон.
Всюду кровавая мгла -
Мало добра, больше зла.
Как бы за пядью пядь
Уходит с земли благодать.
Времени мало, в обрез'
Как хлеба, на меру и вес.
Июль 1994 г.
Отворялись и окна, и двери.
Открывался простор голубой.
Облака, словно кроткие звери,
Наблюдали оттуда за мной.
И на них, удивляясь привычно,
Засмотрелся и я. Вдалеке
Кто-то Богу молился на птичьем,
На певучем простом языке.
Проникая сквозь двери и окна,
Непрерывно рождаясь извне,
Он господствовал бесповоротно
В облаках, на горах и во мне!
Август 1994 г.
Лунный свет разливается вширь.
Я печален. Печаль глубока.
Даже этот вечерний покой
С ней не может бороться пока.
С ней сильнее и тягостней день
Источает удушливый зной.
Только эта ночная пора
Ее делит безмолвно со мной.
Август 1994 г.
Туман за туманом. Исчезла земля.
Исчез, будто не было, мир.
И только скала и две пихты вблизи —
Единственный ориентир.
И чудом каким-то прорвавшийся луч
Оранжево высветит пик.
И будет мгновение долгим, как век,
И вечность пройдет, словно миг!
Август 1994 г.
Запечатала небо осенняя сушь.
Шорох леса привычно знаком.
Я пришел не таким, как покинул тебя,
О приют мой, бревенчатый дом!
Я вернулся, утратив молитвенный жар.
Я вернулся, себя растеряв.
Словно чужд бесконечно я этим лесам,
Чужаком самому себе став!
Я вернулся, остыв, ко всему охладев,
И не знаю, с чего мне начать.
И легла, как клеймо, на осенний простор
Перезревшей калины печать!
Октябрь 1994 г.
О смиренье - царская порфира!
Отреченье до конца от мира!
О покой и сладость беспредельного!
О усталость жития бесцельного!
Ноябрь 1994 г.
|
