К.С. Льюис, Избранный круг
Пока страсть вами владеет, вы чистите луковицу
Пока страсть вами владеет, вы чистите луковицу; а если луковицу очистить, не останется ничего. Пока вы боитесь быть чужаком, вы им и будете.
Подумайте сами. Если вы хотите куда-то попасть по разумной причине ― скажем, из любви к музыке, ― удовлетворить вас можно. Вас взяли в квартет, вы рады. Но если вы просто хотите стать «своим», радость ваша быстро угаснет. Изнутри круг совсем не так хорош, как снаружи. Он потерял свою прелесть хотя бы потому, что принял вае. Но и вообще, когда вы пообвыкнетесь, члены его окажутся ничуть не лучше ваших старых друзей.
С чего имбьпъ лучше? Вы искали не благородства учености, вы ничего не искали, кроме сопричастности и станете «своим»... Какое же удовольствие, если нет чужаков? И граница ― не в радость, если за ней не топчется много народа в исключении, в неприятии ― самая суть такого круга.
Стремление в этот круг разрушит вас, если вы его не разрушите.
Если же разрушите, сами удивитесь, как хорошо все пойдет. На ра
боте вас занимает работаи вы внезапно оказываетесь в кругу са
мых лучших, самых интересных представителей вашей профессии.
Вы станете мастером, и другие мастера будут об этом знать. Круг их
не совпадет с нужными людьми, своими, понимающими
Не
они вершат судьбы, создают репутации, представляют дело перед
публикой; не они участвуют в скандалах, без которых не обойдется
жизнь избранного круга. Зато именно они делают то, ради чего ва
ше дело и существует, а в конце концови получают все, что за
служили; ведь уважения не обеспечат ни речи, ни реклама.
Если у
вас останется время, вы будете общаться с кем хотите и снова ока
жетесь в самом сердце круга, который извне кажется очень узким.
Разница в том, что исключительность тутслучайна, никто не
стремился ォвнутрьサ, просто четверо-пятеро людей сошлись вместе,
чтобы делать то, что им нравится.
Называется это дружбой.
Аристо
тель поместил ее среди добродетелей, и ей мы обязаны, навер
половиной наших радостей. В узком кругу радостей не бывает.
Юноше кажется, что мир полон каких-то укромных заведей, где прячутся «свои»... Но если он послушается этой страсти, он не попадет никуда.
|