Месяц лицо запрокинул.
Тени ложатся на снег.
Слава Отцу и Сыну
И Духу Святому вовек.
Трепет идет по вершинам,
Звездный качая ковчег.
Мир от Отца и Сына
И Духа Святого вовек.
Нет беспокойства отныне.
Время закончило бег.
Царство в Отце и Сыне
И в Духе Святом — навек!
Март 1995 г.
Зимние горы в сиянье луны
Сверху и донизу погружены.
Кое-где облака редкий клочок
Плавает по лесу наискосок.
Как хорошо в эту ночь не заснуть,
Воздух с сиянием лунным вдохнуть.
Вдоволь насытиться горным дыханьем,
Звездным мерцаньем, Божьим свиданьем...
Январь 1995 г.
Воспоминание из юности
Самолет прибывает в срок.
Номер рейса 737.
В аэровокзале крик: «Сынок!
Мы прилетели совсем!»
Государство разрушено вмиг.
Рейс самолета снят.
Но тот единственный в мире крик:
«Сынок!» — во веки веков свят!
Декабрь 1994 г.
Итак, январь на переломе.
Снег позолотою источен.
Пройдя сквозь ар,, я —на подъеме,
И снова дух сосредоточен!
Но ада не слабеет зверство —
Как пес, не отпуская кости,
Рычит — так адские терзают когти
Мое слабеющее сердце!
Январь 1995 г.
Чудо Григория
Омиритского
Раскроются сферы, погаснут светила.
Блеснет долгожданный восход.
Душа моя с детства Тебя полюбила
И жаждет увидеть, Господь!
Пройдет слепота с помутневшего ока,
Цветущие видя сады.
И после трубы, как зарница, с востока
На облаке явишься Ты!
Январь 1995 г.
Выйду в поле,
Гляну грядку,
Выйду в сад я
За оградку.
В саду ветер
Ветви клонит.
Меня дождик
Не затронет.
Меня дождик
На затронет.
Меня яблонька
Схоронит.
Меняяблонька
Укроет.
Дождик горе
Перемоет.
Перемоет.
Перерушит.
Потом солнышко
Досушит.
Январь 1995 г.
Занесенные снегом фигуры —
Обаяний лесных торжество.
Удивительные миниатюры
Проявляют свое волшебство.
Вдохновенный таинственный почерк,
В каждой части рисунки живы!
О мои ненасытные очи,
Ну когда же насытитесь вы?
Январь 1995 г.
Когда приходит изумление,
Неважно, где или когда,
Одно Твое прикосновение, -
И я исчезну навсегда!
Одно Твое прикосновение,
Неважно, днем или во сне, -
И ты творишь соединение
Моей души с Твоей — во мне!
Январь 1995 г.
Жизнь моя, неужели ты пройдена?
Неужели ты на последней меже?
Сердце, ответь мне немедленно!
И оно отвечает: да, уже!
Быстрая, неудержимая,
Никогда не подвластна вполне,
Странная, непостижимая,
Ты, как прежде, непонятна мне!
Я отныне встречаю с опаскою
Каждый твой наступающий год.
Напоследок со мной будь поласковей,
Не настолько я дерзок и горд!
Не настолько я жадно и досыта
Опьянялся пустою мечтой!
Не настолько ты полностью дожита,
Чтоб навечно расстаться с тобой!
Январь 1995 г.
О, мне достаточно! Я рад
Увидеть после бед
Твой нескончаемый закат
И Твой вечерний свет
Ведь ликованье ни к чему
Живущему в горах,
И только плач идет ему
С печалью о грехах!
Вершины гор красным-красны,
И в этом есть упрек.
Погибли мы иль спасены —
Один лишь знает Бог!
Январь 1995 г.
Когда на ветках почки розовы,
Когда голубизна безбрежна,
Тогда я удивлен вопросами,
Которые рождает бездна
Моего сознания...
Январь 1995 г.
Раннего утра росток пророс.
Птицы поют взахлеб.
Раннее утро. Февральский мороз.
И хорошо — до слез!
Из-за вершины солнечный столб
Врезан в воздушный сапфир.
От крепкого наста снежный сугроб
Прочен для наших стоп.
Прекрасно утром увидеть мир
В легкий февральский мороз,
Через прозрачный воздушный сапфир,
Через наплывы слез!
Февраль 1995 г.
Ты — камень, идущий на дно,
Не давшее стебля зерно,
Сухая лоза без плода -
Молитва без слез и труда!
Февраль 1995 г.
Матери
...Это летний сон,
Это в листьях клен,
Это звук шагов,
Это бой часов,
Это шум листвы,
Это смех толпы,
Это тень ветвей
На щеке твоей,
Это то тепло,
Что в сердце вошло.
Это то, о чем
Мы нигде не прочтем...
февраль 1995 г.
О простоте.
Прижилась синица Глаша
На кормушке у окна,
Словно это юность наша
Вновь на время нам дана.
Вот тебе и хлеб, и каша.
Пой без страха и затей,
Как промчалась юность наша
Через боль бесплодных дней!
Претерпевший до конца
Обретет свою дорогу.
Одного лишь простеца
Ангел сам приводит к Богу.
Одного лишь простеца
Ангел сам приводит к Богу.
Февраль 1995 г.
Пихта, освещенная солнцем,
Ты — мое лесное сокровище!
Символ моего пребывания
В этой горной стране!
Когда, умирая, забудусь я
И последняя смертная слеза
Покатится из-под опущенных век,
На прощание отразись в ней сполна,
О пихта, освещенная солнцем!
Как живое лесное сокровище,
Как символ моего одиночества
В этой далекой стране!
Март 1995 г.
Отъезд
Дали набухли дождями и бедами,
Скорбь наведя на живых.
Скоро мы собственным сердцем изведаем
Смысл пророчества их.
Отсумасшедшилось зимище темное.
Скоро мы выйдем из нор.
Встретит нас в городе чудище сонное
В лицах, глядящих в упор.
Господи! Так ли все это окажется —
Нет нам дороги назад...
Дай помолиться нам в сытость пока еще,
Перед схождением в ад!
Март 1995 г.
В болезни
... Хотел бы я веткой на дереве быть!
Туман, и дожди, и морозы сносить.
Качаться под ветром, и никнуть под снегом,
И с первым теплом в себе жизнь ощутить,
И вспыхнуть зеленым блестящим побегом!
Март 1995 г.
О. Кириллу
Я пришел, когда сливы цвели,
Когда не было в сердце забот,
И тепло, восходя от земли,
Ароматом туманило свод.
Я склоняюсь пред силою слов,
Проникая в евангельский дух.
Иисусе, войди под мой кров —
Я давно, как смоковница, сух!
Будь садовником, будь мне отцом,
Будь мне другом и матерью будь!
Осени меня светлым крестом,
Чтоб под сливой цветущей уснуть!
Апрель 1995 г.
Не ошибусь, Тебя узнав.
Не ошибусь, не обижаясь.
Не ошибусь, себя поправ,
Терпя, страдая и смиряясь.
Переболею блудный яд,
Переболею стыд хуленья.
Войди в меня, Господь, как в ад,
И воскреси из усыпленья!
Апрель 1995 г.
|
