Старец и ученики на Святой Горе



  Умное делание

Вот так божественный Иерофей получил благодать Всесвятого Духа от своего Старца и духовного отца. И с того времени, как некий орган, вдохновляемый Духом, он начал с великим тщанием учиться у своего духовного отца, я не побоюсь сказать, науке наук и искусству искусств – той духовной непрестанной брани, которая бывает в нашем уме. Я имею в виду то мысленное противодействие, которое мы должны постоянно оказывать умудренным в лукавстве демонам. Впрочем, и они ведут против нас такую же брань…

От Старца Иерофей научился основным приемам борьбы: как испытывать и различать прилоги помыслов, а кроме того, он научился самому различению вражеских помыслов. Я имею в виду вот что: какие помыслы от Бога, Который нас незамедлительно просвещает Благодатью Святого Духа, и какие помыслы рождает совесть, то есть действие на нас Божественного Ангела Хранителя.

Еще он научился определять по действию какие помыслы возникают от коварства демонов, какие – от естественного нашего нерадения, а какие – рождаются от боязливости. Одни помыслы нас испытывают, другие – исправляют и умудряют, третьи – рождаются от страстного состояния нашей души. Все это важно различать… От Старца Иерофей научился испытанию помыслов, откровению помыслов и ежедневной исповеди. Духовник учил его:

– Ты должен научиться умному возделыванию сердца . Посредством постоянного внимания и непрестанной молитвы сердце должно ожить…

Тогда-то Иерофей наконец познал, что имел в виду Псалмопевец, когда говорил: «Бойтесь Господа, святые Его…» – что это значит, и каким образом человек боится Бога,.

Занимаясь, а лучше сказать, насыщаясь таким деланием, этот искушенный муж в короткое время достиг совершенного забвения земных вещей. Посредством умного делания он жительствовал как бы на небе, ненасытно наслаждаясь пречистой красотой сладчайшего Иисуса и небесного Отца. По благословению своего Старца, искусного в духовной красоте , он читал одну за другой книги богодухновенных святых Отцов.

Как некое древо, упавшее в Божественные воды и дающее плод свой в нужное время, по написанному: «…будет он как дерево, посаженное при потоках вод, которое приносит плод свой во время свое, и лист которого не вянет; и во всем, что он ни делает, успеет…» . Богомудрый Иерофей по этим книгам сверял свое направление, правильно ли он шествует в стяжании добродетелей. А добродетели эти следующие: рассудительность, мудрость, мужество, праведность, вера, знание, премудрость и благоразумие, сострадание и милостивость, нищета и бедность .

Если все это обобщить, то я бы сказал, дивный Иерофей был своего рода «иконой добродетелей» для остальных монахов и послушников Скита. И все ему удивлялись, прославляя за совершенное послушание, смирение, молчание. Он был как бы чужестранцем для всех отцов, не общаясь ни с кем. Обращала на себя внимание сама готовность молодого монаха хранить все Заповеди Божии, согласно написанному: «…я же всем сердцем буду хранить повеления Твои…» и в другом месте: «Все повеления Твои – все признаю справедливыми; всякий путь лжи ненавижу» .

Старец Скита



  Испытания смирения

Тем временем Старец, желая смирить Иерофея, чтобы доставить светлейшие венцы за его послушание, дело достойное всякого удивления, не упускал возможности его порицать. Так, духовник однажды сказал ему:

– Послушай, чадо, зачем ты сюда пришел?! Для послушания? – Нет, ты пришел, чтобы меня всячески задевать и смущать мое безмолвие!

В другой раз Старец закричал на него:

– Убирайся отсюда! Я больше не могу тебя выносить! Уходи – куда хочешь…

Иерофей же в эти минуты глубоко осуждал самого себя, будучи совершенно уверен, что он дал повод Духовнику выйти из себя. Молодой монах сразу же делал множество поклонов, и, приникнув священной главой к земле, умолял духовника:

– Отче мой! Согрешил – прости меня! Я исправлюсь. Больше такое не повторится.

Искусный в духовной красоте учитель, чаще всего сразу же прощал его, однако иной раз оставлял его так лежащим на земле лицом вниз и уходил в свою келью, закрыв дверь… Но Пастырь не забывал о послушнике – он садился у двери, чтобы подождать, что будет дальше! Он думал:

– Что сделает этот добрый исповедник?

А наш благородный атлет, приводил себе на память изречение Писания: «…как злато в горниле Я испытал его…» и, противореча приходящим гордым помыслам, восклицал:

– Христе мой, помоги мне!

Иерофей бежал к двери Старца со слезами, и с большим смирением и огорчением восклицал:

– Согрешил, Отче мой, – прости меня! Помолись за меня, чтобы меня помиловал Господь, и чтобы Благодать Святого Духа не отступила от меня! Пусть, по твоим святым молитвам, Благодать просветит меня, чтобы я научился, как мне исправиться и не повторять такие ошибки в будущем!

Мудрый Старец тем временем молча ждал за дверью, чтобы окончательно сокрушилось сердце монаха. Наконец, Иерофей уже мог только восклицать сквозь слезы:

– Согрешил, согрешил, согрешил…

Тогда искусный Старец выходил из кельи и говорил:

– Детка, успокойся. Не печалься более. Бог прощает тебя и принимает твою молитву!

После этого духовник всячески утешал Иерофея, в то же время помогая ему сделать правильные выводы:

– Познай из этого, детка, что Христос ничему столько не радуется, и нет ничего столь богоугодного, как смирение, сокрушение сердца и очи, постоянно источающие слезы ради любви ко Христу…

После этого Иерофей, отложив печаль, по прошествии нескольких дней опять возвращался к своему благодатному состоянию. Но это сделать было весьма трудно. И снова он говорил себе:

– Конечно, здесь и нигде более! Возможно, пройдет немного времени, и Господь, желая упокоить Старца в вечной жизни, заберет его от меня… Видимо, зная это, Бог просвещает Старца меня наказывать и «вводить в рамки» смирения таким необычным способом.

Старец испытывает меня как злато в горниле, чтобы до своей кончины привести меня «в мужа совершенного, в меру полного возраста Христова» . Служа старцу, Иерофей в умной молитве с глубочайшим стенанием сердца умолял Бога. Он призывал сладчайшее имя Иисуса Христа на помощь, чтобы получить терпение до конца в этих испытаниях от своего Старца. Иерофей утешал самого себя так:

– Разве не для меня это написано: «…терпением вашим спасайте души ваши…» и «…претерпевший же до конца спасется…» . Разве не по Воле Божией это происходит?

Тем не менее, часто бывало так, что ему не удавалось скоро получить прощение Старца. Духовник не выходил из кельи... Тогда Иерофей шел в церковку, припадал к святым иконам, повергался ниц и умолял Бога:

– Боже, дай мне терпение, мужество, смирение и дух сокрушенный! Господи, подвигни душу Старца к благости, милости и сдержанности!

А тем временем в этих испытаниях зло открывалось Иерофею и нападало на него все сильнее и сильнее, выдавая свои хитрости и раскрывая ловушки. Постепенно он начал понимать, что значит – быть стойким, какова цена этой стойкости. Большие скорби привели его к великому сокрушению. Так, от сверхъестественных усилий, которые он прилагал для того, чтобы претерпеть эти скорби, наконец, от самого воздержания и сурового поста его плоть высохла и казалась другим желтой, как кожа на святых мощах. Долгое упражнение в послушании оставило отпечаток на самом теле достославного аскета, согласно написанному: «Истощилась в печали жизнь моя и лета мои в стенаниях; изнемогла от грехов моих сила моя, и кости мои иссохли» .

Проходило время и мало-помалу испытания смирения, придуманные Старцем, уменьшались, а Божественная Любовь послушника к духовнику возрастала и множилась.

Афон. Скит.





Примечания:



«…будет он как дерево, посаженное при потоках вод, которое приносит плод свой во время свое, и лист которого не вянет; и во всем, что он ни делает, успеет…» .

Пс 33:10



По благословению своего Старца, искусного в духовной красоте:

Здесь аллюзия на Лествичника: умелый в «духовной красоте» (tv/ kalv/)… (Scal 4.13; р.п.: 4.10). В русском переводе Лествицы неправильно «добрый судия».



Пс 1:3



А добродетели эти следующие: рассудительность, мудрость, мужество, праведность, вера, знание, премудрость и благоразумие, сострадание и милостивость, нищета и бедность:

Здесь бедность – "актимон" – не имеющий собственности (тоже значение имеет – «и пениа»), а нищета – «и птохиа». В древнегреческом языке существуют два различных термина для обозначения нищеты «и пениа», «и птохиа»: «и пениа» обозначает, собственно, бедность, «и птохиа» имеет, если можно так сказать, более «жесткое» значение – совершенное бездолье. Исходный глагол "птоссо" – припадать, то есть просить. Поэтому «и птохиа» подразумевает смиренного нищего, робко просящего подаяния, акцент ставится на просьбу, смиренную мольбу... Это именно «духовная нищета», чаще использовалось как синоним жады…

Это словоупотребление - интересный случай, показывающий богатство языка кафаревуса. В новогреческом такого уже не встретишь.



Псалмы: «…я же всем сердцем буду хранить повеления Твои…» и в другом месте: «Все повеления Твои – все признаю справедливыми; всякий путь лжи ненавижу»

Пс 118:69

Пс 118:128

Искусный в духовной красоте «калос» учитель: в патристической традиции термин «калос» становится гораздо более значимым, чем в древнем языке, приобретая более глубокий смысл «духовной красоты», например: «Филокалия» правильно перевести не «добротолюбие (в таком случае был бы термин «агатос»)», а – «любовь к духовной красоте».

Термин «пэдотривис», учитель, – это именно учитель гимнастики. В современно русском языке этому термину боле соответствует значение «тренер». Дословно – сокрушающий тело упражнениями… Автор жития с присущим ему юмором подмечает, что обучения духовной выдержке, состоящее из актов постоянного самоотвержения, сочеталось с телесной «гимнастикой» – поклонами.



«в мужа совершенного, в меру полного возраста Христова»

Еф 4:13



«…терпением вашим спасайте души ваши…» и «…претерпевший же до конца спасется»

Лк 21:19

Мф 10:22



«Истощилась в печали жизнь моя и лета мои в стенаниях; изнемогла от грехов моих сила моя, и кости мои иссохли» .

Пс 30:11