Международная научная конференция «Монашество в истории: Актуальные проблемы и новые методы в исследованиях»
Наконец-то люди изучающие монашество собрались вместе. Это замечательно. Прочитав материалы конференции вспоминаешь слова монаха Симеона Афонского: «Чем больше людей изучают исихазм, тем меньше становится подлинных исихастов». Обратите внимание, хороший сайт http://monhist.ru/library/lectures, но будут ли его обновлять - посмотрим. Обычно на такие сайты выкладывают несколько текстов, все что было, и потом про них забывают. - Афон
Международная научная конференция «Монашество в истории: Актуальные проблемы и новые методы в исследованиях» Наконец-то люди изучающие монашество собрались вместе. Это замечательно. Прочитав материалы конференции вспоминаешь слова монаха Симеона Афонского: «Чем больше людей изучают исихазм, тем меньше становится подлинных исихастов» - Афон 6 февраля 2017 года в Иоанно-Предтеченском монастыре в Москве прошла научно-практическая конференция «Монашество в истории. Актуальные проблемы и новые методы в исследованиях».Перед началом конференции в соборе Усекновения главы святого Иоанна Предтечи был отслужен молебен. Молебное пение возглавлял клирик обители, иерей Николай Мальцев. По окончании молебна о. Николай сказал краткое приветственное слово участникам конференции.Первое заседание, продолжавшееся с 9.30 до 13.00, был по преимуществу посвящено истории византийского и поствизантийского греческого монашества. Председательствовал на этом заседании известный историк-византинист, доктор исторических наук, профессор Михаил Вадимович Бибиков. Вести заседание ему помогал А.Ю. Виноградов.Открыл конференцию доклад М.В. Бибикова «Ранняя история Афона в памятниках святогорской монашеской историографии». Доклад был посвящен историографическому сочинению «Афониада», составленному в середине XIX века святогорским книжником Иаковом Неаскитиотом. М.В. Бибиков подробно рассмотрел историю создания этого произведения и проанализировал содержащиеся в нем сведения о прп. Антонии Печерском и начале монашеской жизни на Руси, а также об истории русских обителей на Афоне. По окончании доклада в рамках дискуссии обсуждался непростой вопрос о подчеркнуто враждебной позиции Иакова Неаскитиота по отношению к движению так называемых «колливадов» и в частности к одному из его протагонистов — прп. Никодиму Святогорцу; в связи с этим была рассмотрена и проблема идеологических предпочтений насельников Русского монастыря Св. Пантелеимона в период написания «Афониады».В следующем докладе конференции — «Византийские монахи и их объединения с точки зрения светского права» — А.Б. Ванькова осветила ряд вопросов, связанных с правовым положением ранневизантийского монастыря. В частности, была рассмотрена проблема восприятия монастыря как самостоятельного субъекта, а также вопросы наследования имущества лицами монашеского звания. Было показано, что с точки зрения светского законодательства монастыри уже в IV веке представляли собой universitates, т.е. воспринимались как своего рода «юридические лица». В дискуссии по окончании доклада обсуждался также вопрос о положении рабов в ранневизантийских монастырях и о том, как относились к принятию рабов в монастыри некоторые духовные авторитеты того времени.А.Ю. Виноградов представил доклад «К вопросу о становлении акимитского богослужения», в котором проанализировал основные источники (агиографические, историографические и литургические памятники), содержащие сведения о «непрестанном славословии», которое составляло характерную черту движения «акимитов» — «неусыпающих». Детально были рассмотрены свидетельства о такого рода богослужении, которые можно почерпнуть из Жития преподобного Александра Акимита. Особое внимание было уделено подразделению братии на несколько групп или «хоров», а также содержанию возносимых акимитами славословий: состояли ли последние только из текстов Священного Писания или же включали какой-то иной гимнографический материал? В ответах на вопросы, заданные по окончании доклада, А.Ю. Виноградов еще более подробно осветил тему «двадцатичетырехчасового славословия» и судьбу такого рода богослужения в Византии. Священник Михаил Желтов выступил с докладом «Ранние чины монашеского пострига». В своем сообщении о. Михаил рассмотрел древнейшие свидетельства о чинах пострига и показал, что первоначально монашеское посвящение представляло собой облечение в монашескую одежду, принятие подобающего монахам облика в буквальном смысле этого слова (с этим связано и употребление слова «просхима», нередко ошибочно воспринимаемое как наименование предшествующей облечению собственно в «схиму» степени). Четко формулируемые обеты, а также молитвы, сопровождающие монашеское посвящение, по мнению о. Михаила, возникают позднее и связаны со стремлением приблизить принятие в монахи к чинам хиротесии клириков (что, в свою очередь, было отражением стремления включить монахов в состав клира). Чин «великой схимы», во многом воспроизводящий древнее чинопоследование крещения с пространным оглашением, возникает, по-видимому, ок. VII века и был связан с аналогичными богослужебными тенденциями на Христианском Востоке. Выделение особого чина «малой схимы» и «рясофора» произошло еще позже, а на Руси в начальный период распространения христианства, вероятно, вовсе не было известно.О.А. Родионов в своем докладе «“Прото-Филокалия” прп. Паисия Величковского: исихастская книжность в эпоху Просвещения» рассмотрел мотивы формирования корпуса переводов исихастских аскетических текстов, осуществленного в 1750-е–1780-е гг. прп. Паисием Величковским, показав, что большинство текстов, составивших греческую антологию «Филокалия» (Венеция, 1782), было собрано и переведено (или отредактировано) старцем Паисием еще до появления греческого издания. Публикация последнего позволила прп. Паисию приступить к тотальной сверке своих переводов с печатным оригиналом. В докладе также было указано на стремление прп. Паисия опубликовать исихастские тексты в России, с санкции светских и церковных властей, так как это придавало упомянутым аскетическим творениям особый авторитет в глазах оппонентов общин прп. Паисия и близких ему подвижников в Молдавии и за ее пределами. Отвечая на вопрос по окончании доклада, О.А. Родионов рассмотрел также проблему распространенности различных изданий «Добротолюбия» (тиражи которых не всегда были достаточно велики) и рукописных копий переводов прп. Паисия.А.А. Ткаченко представил доклад «Монастырские уставы бенедиктинской традиции», в котором рассмотрел судьбу устава прп. Венедикта Нурсийского в период до возникновения детально разработанных уставных правил (т.е. фактически до XI столетия). Докладчик обратил особое внимание на то обстоятельство, что и устав прп. Венедикта, и Regula magistri («Правила учителя», еще один древний устав) были чрезвычайно краткими и не содержали многих привычных для носителей византийской монашеской традиции частей, в частности — описания служб на каждый день церковного года. А.А. Ткаченко рассмотрел различные пути реформирования бенедиктинского устава. Отвечая на вопросы аудитории по окончании доклада, А.А. Ткаченко развил мысль о том, что в отсутствие письменной нормы, регулирующей совершение богослужения, последнее, вероятно, осуществлялось в соответствии с теми книгами, которыми располагала обитель и во многом определялось составом этих книг.По окончании первого заседания, в 13.00 участники конференции проследовали в трапезную, а затем для них была проведена краткая экскурсия, во время которой все желающие смогли познакомиться с историей обители и ее главного храма, а также поклониться монастырским святыням.На втором заседании конференции, начавшемся в 14.00, были прочитаны доклады, посвященные монашеским традициям Византии, Древней Руси, Сирии и Западной Европы.Открыл заседание доклад игумена Дионисия (Шлёнова) «Приобщение “знанию и мудрости” (по выражению прп. Никиты Стифата) как основополагающий принцип монашеской жизни». Иг. Дионисий обратился к учению об иерархии, содержащемуся в творениях прп. Никиты, и детально рассмотрел тезис этого подвижника о том, что «не все высшие и низшие силы равно причастны Божественной мудрости и ведению». Особое внимание иг. Дионисий уделил образу херувимов (по преимуществу соотносимых Никитой Стифатом с ведением и мудростью) и его святоотеческим толкованиям, что позволило уяснить контекст мысли прп. Никиты. Также в докладе была показана взаимосвязь учения Никиты и его наставника — прп. Симеона Нового Богослова. В заключение сообщения иг. Дионисий предложил ряд вопросов, которые еще нуждаются в разрешении, и подчеркнул особый статус мудрости и ведения не как внешних показателей эрудированности, а как добродетелей. Доклад сопровождался красочной презентацией, что облегчало восприятие материала.В докладе А.В. Муравьева «Наука и научные исследования в сирийских монастырях накануне и во время арабского завоевания» была рассмотрена малоизученная тема ученых занятий, культивировавшихся в сирийских монастырях различных традиций в VI–IX вв. Расцвет наук в монашеской среде пришелся на эпоху арабского завоевания и заложил основы «университетской» культуры арабского Востока, сформировавшейся в тех же землях в дальнейшем. Особое внимание было уделено медицинским знаниям и их отражению как в повседневной жизни сирийских иноков, так и в аскетической литературе, в частности, в творениях прп. Исаака Сирина. По окончании доклада состоялась краткая дискуссия между докладчиком и иг. Дионисием (Шлёновым) по поводу статуса «медицинских аналогий» в сирийской аскетической книжности и возможного отражения в них реальных практик.М.К. Кузьмина выступила с докладом «Традиции русской агиографии ХV—XVI вв. в Житии Александра Ошевенского». В докладе были детально рассмотрены многочисленные цитаты и аллюзии, почерпнутые составителем Жития из различных широко известных, по преимуществу северно-русских, памятников агиографии (в частности, Житий прп. Кирилла Белоезерского и Александра Свирского). М.К. Кузьмина показала, чем объяснялось такого рода заимствование и какую роль оно играло в формировании образа прославляемого святого. В дискуссии по окончании доклада был поставлен вопрос о начитанности составителя Жития преподобного Александра Ошевенского и возможном составе библиотеки Ошевенской обители.Доклад Е.А. Заболотного «“Сыны Завета” в сирийской аскетической традиции» был посвящен сирийскому термину «сыны (и дочери) завета», обычно считающемуся обозначением сирийских прото-монашеских общин. Докладчик рассмотрел различные мнения исследователей о содержании этого понятия, но главное внимание уделил сложному вопросу о том, состояла ли древняя христианская община в Сирии из одних аскетов, или же ко крещению могли быть допущены и женатые люди. В своем анализе текстов Афраата и некоторых других Е.А. Заболотный убедительно показал, что стать членами христианской общины могли и люди, состоявшие в браке. По окончании доклада состоялось краткое обсуждение сопоставления терминологии сирийских и греческих памятников, упоминающих аскетов, отшельников и монахов.Доклад Ю.Е. Арнаутовой «Vita communis как основная форма организации западного монашества» был посвящен общежительному идеалу как основе подлинной монашеской жизни — как на Востоке, так и в особенности на Западе. Докладчик рассматривает переход от свободной отшельнической аскезы к монашеским общинам на примере киновии прп. Пахомия Великого. По мнению Ю.Е. Арнаутовой, монастырь для св. Пахомия и его последователей на Востоке и на Западе — это община единомышленников, экономическая общность, где все принадлежит всем, а главное — это возвращение к образу жизни иерусалимской общины первых христиан. Доклад вызвал оживленную дискуссию, в которой были затронуты как проблемы терминологии, так и различные мнения о происхождении и взаимосвязи киновиального и анахоретского монашества.А.А. Королев в докладе «Монашество в ранних папских декреталиях и посланиях» рассмотрел послания римских пап IV–V вв., посвященные монашеской дисциплине и попыткам определить место монашества в церковной жизни, определить статус монаха. Анализ папских декреталий позволил докладчику дать весьма яркую картину положения монахов на Западе на рубеже IV и V веков, а также нерешительности и непоследовательности церковной власти перед лицом этого нового еще в ту пору явления. Несмотря на то, что в декреталиях указанного времени достаточно четко различаются клирики и монахи, в различных документах даются подчас противоречащие другу другу рекомендации относительно поставления монахов в различные церковные и священные степени. Данные, почерпнутые из посланий блаж. Иеронима и из памятников агиографии дополняют эту сложную картину, позволяя докладчику констатировать, что в отдельных областях рекомендации декреталий, по-видимому, игнорировались.В докладе И.С. Редьковой «Социальная рефлексия в монашеской экзегетике высокого Средневековья» речь шла о понятиях «Рая» и «Небесного Града» в монашеской экзегетической книжности XII в. Было показано, что образ Небесного Града, тесно связанный с описаниями Горнего Иерусалима в Откровении св. Иоанна Богослова и эсхатологического Храма у пророка Иезекииля, был усвоен монашеской экзегетической письменностью и наложил отпечаток на литургическую жизнь, устройство обителей (и его истолкование) и богословие. Моральные толкования врат этого Града также составляли характерную черту монашеской экзегетики рассмотренного периода.В заключительном слове А.А. Ткаченко поблагодарил всех присутствующих за участие в конференции и выразил надежду на плодотворное сотрудничество и в дальнейшем. Конференция завершилась в 18.00.
|