Арх. Антонин (Капустин), Экспедиция генерала Петра Севастианова в Андреевском скиту

29  июня 1867 года основан Серай - скит св. Ап. Андрея, 29  июня 1900 года отрыт соборный храм скита. Здесь же речь идет о третьей экспедиции генерала, которая была в 1859 — начале 1860 года (!) Тогда скит был фактически еще лишь кельей Сераем - Святая Гора Афон

Серай - счастливец, говорят на Св. Горе. Он в самом деле замечателен своими гостями, коих присутствие в нем немало придало ему нравственного веса на Св. Горе. После АН. Муравьева, учредителя нового скита, на долю его выпало приютить в себе на несколько лет другого замечательного путешественника русского, П.И. Севастьянова, известного на Горе под общим именем «Генерала».

Давно уже я слышал от бывавших в Афинах святогорцев о чудесах его искусства, о его отшельнической жизни, простоте обращения, щедрости, благочестии и проч. Судьба подарила меня счастьем близкого знакомства с человеком, делающим честь отечеству и, конечно, взаимно чтимым им.

С водворением его в Серае, как наиболее пригодном, по своему средоточному на полуострове положению, месте для его разнообразных ученых и художественных занятий, там явились как бы две обители и два настоятеля.

К ученой экспедиции его принадлежат 8 человек, и для этого связанного обетами искусства братства уступлена большая часть западной стороны скита. 40 ящиков разнородных припасов, привезенных г. Севастьяновым с собою только в последний приезд его на Св. Гору, требовали действительно для себя немало места. Ими наполнились два архондарика. Художники разместились по соседним комнатам. Весьма приятно было виде ть работу их - каждого в своей области искусства - равно как их общий стол, на котором немалою помехой служил веселый, неумолкаемый говор французов...

 Чудное смешение народностей, верований умиряемых единством призвания и отличным тактом экспедиции. Все в этом, невиданном на Афоне, монастыре и представляется обдуманным и предусмотренным, подведенными. Закон доброй свободы, скрепленным обетами долга и направлен к одной цели - труду, по назначенному плану. Все нужные принадлежности для рисования, фотографии, топографических съемок, архитектурных черчений, гальванопластических слепков и пр., - разные ученые руководства к тому, и всякого рода пособия не только в довольстве, но во множестве собраны заботливою рукою.

 Библиотека избранных (и самых разнообразных) сочинений, журналы русские и французские, стереоскопы, микроскопы, камер-люпибы, электрический телеграф, ручная типография, литографический прибор и пр., чего и пересчитать нельзя, привезено частью для нужд, частью для развлечения общества.

 Я уже не говорю о запасах подарков для святогорцев, выбор коих не оставляет ничего желать лучшего. Одним словом: если задача экспедиции поражает своею важностью, то состав и деятельность ее не менее представляются изумительными. Я считаю себя не вправе сообщать сведения об ее успехах, но считаю долгом сказать, что прилагается все усилие достичь всего возможного. Не надобно думать, что на Св. Горе все легко и удобно...

Фотография еще многим там кажется искусством опасным. Увековечивая, с одной стороны, и обезопашивая некоторым образом от гибели документы монастырей, она в то же время сообщает к сведению всего мира те сокровища их, на которые, при неблагоприятных обстоятельствах края, всегда могут найтись
жадные глаза и теплые руки. Есть и другие (и немалочисленные) препятствия к достижению всего.


Прощаясь с экспедицией, позволяю себе пожелать, чтобы она не была у нас «первою и последнею». На нас, представителях в ученом и художном мире восточной стихии церковной, лежит долг отыскать и передать во всеобщую известность все, что на Востоке уцелело от минувшего тысягелетня из живописи, ваяния, зодчества, письменности, - всего, чем свидетельствовала себя тогдашняя религиозная жизнь. Таким обр., все мозаические иконы древних церквей должны быть сняты.

Причем, кроме Востока, нам откроется дело и на Западе ― в Риме, Равенне, Палермо и м. б. других еще местах. Вместе с тем всякая стенная живопись церквей, которую достоверные признаки будут относить к тому же тысячелетию, миниатюры древних книг, иконы, изваянные на мраморе, на металле, на дереве, вышитые на тканях, чеканенные на монетах византийских, камеи со священными вырезями, печати, таможенные штемпели ― словом, всякое священное изображение должно быть заботливо воспроизводимо и обнародываемо ― в поучение всем. Таким же вниманием нам должно преследовать все памяти древнего христианского зодчества, образцы древней церковной утвари, разного рода данные для церковной библиографии и пр.

Непосредственная обязанность подобных исследований, конечно, прежде всего лежит на греках как виновниках едва ли не всего, что подлежит исследованию. Но теперешние археологи греческие представляются еще не удосужившимися для изучения христианской эпохи своего прошедшего, заваленные работою языческою. И, может быть, для самого исследования полезнее, чтоб исследователь был чужд народных симпатий с разбираемою эпохою. Наше исследование, конечно, будет нуждаться потом в поверке греческой. И это самый лучший ход его.

П.И. Севастьянов, - «Генерал»