Движение имяславцев на Афоне

Подавление бунта (Некоторыми историками это событие оценивается как расправа над русским монашеством на Афоне)

Мы вспоминаем 3 июля 1913 года: Русский монастырь - лужи крови, разбитые иконы, остались только старики и инвалиды, все монахи бесследно исчезли... Русские историки назовут это событе"зачисткой монастыря". Греки таких слов не знают. Самое авторитетное греческое историческое издание издательства Explorer, назовет это событе по рассказам очевидцев: «1913 год – блокада и расстрел монастыря Св. Пантелеимона русскоий военной эскадрой».

Это было в точно такой же прекрасный июньский день...

Монахи, вышедшие на богослужение, столпились на балконе четвертого этажа. Несколько сот человек с удивлением сморели на море - в лучи восходяшего солнца. К ужасу монахов, они видели, как к Монастырю причаливают военные корабли под российским имперским флагом.... Солдаты выходили, спешно строились, приводили оружие в боевое положение, прмыкали штыки и разбивались на боевые отделения. Наконец, на пристань вытащили и установили два огромных пулемета... На Святую Гору, куда уже тясячу лет не ступал человек с оружием, высадилась и развернулась регулярная армия... Это было что-то совершенно невероятное!

В соответствии с предписанием Святейшего Синода, 4 июня 1913 года военный корабль «Донец» доставил архиепископа Вологодского Никона Рождественского и профессора Троицкого на Афонс целью «усмирения монашеского бунта» (11 июня к ним на помощь подошёл пароход «Царь» с 5 офицерами и 118 солдатами)

Перепись, проведённая архиепископом, показала, что среди 1700 российских монахов 661 записали себя имяборцами, 517 — имяславцами, 360 уклонились от переписи, а остальные записались нейтральными В течение июня архиепископ Никон "вёл переговоры" с имяславцами и пытался заставить их поменять свои убеждения добровольно, но потерпел неудачу.

Монахи, вышедшие на богослужение, столпились на балконе четвертого этажа. Несколько сот человек с удивлением сморели на море - в лучи восходяшего солнца. К ужасу монахов, они видели, как к Монастырю причаливают военные корабли....

3 июля 1913 года прибыл пароход «Херсон», направленный с целью выдворения монахов с Афона, и солдатам 6-й роты 50-го Белостокского полка российским консулом в Константинополе Шебуниным было дано приказание взять мятежников приступом... Монахи оказывали активное сопротивление молитвой в храме перед иконой Божией Матери...

Драма, развернувшаяся на Афоне 3 июля 1913 года. Приведем некоторые наиболее красноречивые свидетельства по монографии митр Иллариона:

Безоружных, совершавших церковное служение иноков подвергли неслыханному истязанию - их в продолжение целого часа окатывали в упор из двух шлангов сильнейшей струей холодной горной воды, сбивая с ног, поражая <...> сильнейшими ударами лицо и тело <...> Для насильственного вывоза были поставлены два пулемета: из солдат выбирали охотников "бить монахов" <...> Наконец, полупьяных и осатаневших солдат бросили на безоружных иноков по команде "Бей штыками и прикладами!" <...> Били беспощадно!.. Хватали за волосы и бросали оземь!.. Били на полу и ногами. Сбрасывали по мокрым лестницам с четвертого этажа!.. Было 46 раненых с колотыми, резаными <...> ранами, которых зарегистрировал судовой врач на "Херсоне" <...> Без чувств скатывались многие иноки с лестниц <...> Совершенно потерявших чувство и убитых оттаскивали в просфорню. В ту же ночь, как утверждают очевидцы, было похоронено четверо убитых

Приведем еще одно свидетельство, принадлежащее группе монахов-имяславцев, которые дали показания после изгнания со Святой Горы и прибытия в Одессу:

Когда все было приготовлено для поливки и к бою, к исповедникам подошел консул Шебунин с всей свитой, и командир "Донца" закричал на исповедников: "Выходите, черти, добровольно; если же не выйдете, то увидите, свиньи, что я с вами сделаю. Вот даю вам полчаса времени" <...> Раздалась команда, на исповедников полилась из двух пожарных кранов сильного напора холодная вода: из одного в упор по коридору, а из другого снизу. Лили долго и усердно целый час 5 минут⁵¹, но иноки, защищая свои лица святыми иконами и крестами, продолжали стоять неподвижно, хотя и тряслись от холода всем телом; при этом непрестанно взывали ко Господу: "Господе Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас! Пресвятая Богородица, спаси нас! Святый великомучениче Пантелеймоне, моли Бога о нас! Святый архистратиже Михаиле, моли Бога о нас! Вси снятии, молите Бога о нас!"

Вот с этого балкона 4 этажа сбрасывали монаов в полном облачении по лестнице до первого этажа, где били и волокли на пристань...

Увидев, что исповедники, с помощью Божией, терпеливо переносят холодное обливание, солдаты взяли железные багры, крючки, кочерги и подобные им орудия и стали ими разбивать, вырывая из рук исповедников, святые иконы, кресты и царские портреты и, бросая их в грязь и воду, топтали ногами, затем стали этими же орудиями хватать иноков за голову, шею, ноги, одежду, валить их в ту же грязную воду и тем же способом тащить к себе, для отправки на пароход. Не довольствуясь этим, солдаты, под командой штабс-капитана Мунзова, пустили в дело приклады и даже штыки⁵².

Приведем также свидетельство иеросхимонаха Николая (Иванова), подробно описавшего то, что происходило с ним во время побоища в Пантелеимоновом монастыре:

В то время (3-го июля), когда была в коридоре поливка из пожарных труб холодной водой братии, я в полном монашеском облачении и в епитрахили, с иконой Божией Матери в руках, во время ужасной поливки стоял впереди. Когда всех измочили, многих сбили с ног, и они в одежде с иконами и крестами лежали на полу в воде, тогда набросились на меня два офицера 50-го Белостокского полка, один по фамилии Мунзов, а другой неизвестен, которые моею епитрахилью чуть было не задушили меня. Они, сорвав с меня епитрахиль, рясу, схиму, их бросили на пол в воду и топтались по ним. Затем вырвали у меня из рук икону Божией Матери и ею два раза сильно ударили меня по голове, потом стали бить меня иконою же по всему телу, я упал на пол в воду, они и лежащего меня продолжали бить и, бив до полусмерти, бросили на пол в воду и самую св. икону Божией Матери, разбивая ее на мелкие части, топтались по ней ногами, а солдаты, тут бывшие, били меня прикладами и ногами; а потом те же два офицера и еще два солдата, приподняв меня кверху, сильно ударили меня о каменный пол, я лишился чувств. Не могу определить времени моего бесчувствия. Когда же я стал приходить в чувство и, открыв глаза, стал ощущать сильную боль тела от побоев, и так как я лежал в коридоре в поперек, то по мне солдаты топтались ногами и через меня таскали в просфорную мертвых - убитых монахов (я заметил только двух). Затем один солдат, схватив меня за ногу, потащил меня по полу к просфорне, где складывали убитых монахов; дотащив меня до просфорни, солдат, заметив, что я жив, бросил мою ногу и спросил меня: "Батюшка, ты живой?" Я ответил: "Живой!". "Так вставай",- сказал мне солдат. "Не могу",- ответил я. В это время подошел другой солдат, они вдвоем приподняли меня и, поставив на ноги, сказали "иди", но я не мог сам идти. Тогда они начали ругать меня скверными словами, и в то время один солдат сильно ударил меня прикладом ружья в плечи, я снова упал и лежал на полу без чувств. Когда же стал приходить в чувство, я оказался сброшенным уже внизу во дворе, около библиотеки. Опомнившись немного, я с трудом поднялся на ноги и, неоднократно падавши, оттуда вышел сам, дошел до переплетни и там, облокотившись о стол, отдыхал, дабы прийти более в чувство. В это время увидел меня монах Моисей (игуменский повар), возмущавший солдат на избиение монахов; у него была через плечо шашка офицера Мунзова. Монах Моисей, ругая меня скверными словами, подбежал ко мне, вынув из ножен шашку, и ею хотел меня зарубить, но подоспевший солдат, удержав руку убийцы, оттолкнул его с криком: "Не смей это делать", и спас меня от смерти. Этот солдат взял меня под руку и повел к другим солдатам, стоявшим в два ряда около храма святителя Митрофана, и, передав им меня, сказал: "Отведите его на низ". Два солдата взяли меня под руки, повели вниз по лестнице к храму Успения Божией Матери. На половине лестницы оба солдата ударили меня прикладами и толкнули вниз, где, сильно ударившись о каменную мостовую, лежал без чувств - не знаю, сколько время. Когда же несли меня четыре солдата из обители, то около святых ворот я мог открыть глаза и увидел стоявшего там консула Шебунина, который говорил солдатам: "Несите его, чёрта, на пристань и отправьте на пароход Херсон".

Как описывают в своих показаниях имяславцы, "монастырь превратился в поле сражения: коридоры были окровавлены, по всему двору видна была кровь, смешанная с водою; в некоторых местах выстланного камнями двора стояли целые лужи крови" ⁵⁴. Судовым врачом "Херсона" засвидетельствовано сорок монахов с колотыми, резаными и рублеными ранами, а также ранами, нанесенными прикладом ружья⁵⁵. Таков был печальный итог афонской экспедиции архиепископа Никона и возглавлявшейся им делегации дипломатов, солдат и офицеров. Впрочем, сам Никон происходившего не видел: как мы помним, во время побоища 3 июля он благоразумно остался на "Донце", предоставляя почетную миссию "водворения церковного мира" представителям государственной власти.

После этого солдаты направились в область Андреевского скита...

После завершения операции по "зачистке" Пантелеимонова монастыря и Андреевского скита, большая часть русских монахов была вывезена со Святой Горы... Пришедшие на следующий день греки обнаружили лужи крови и пустой монастырь. Это событие назовут РУССКОЕ ЧУДО.