Один из близких г. Д. замечал мне, что действительно есть некоторые из отшельников, впадающее в прелесть, ко­торая одно и то же сумасшествие. Правда, что есть такого рода отшельники. Но чтоб кающийся впал в прелесть или в сумасшествие, на это не бывало и нет примеров.

В прелесть впадают только те, которые, не испытавши тяжких падений, по видимому идут путем строгого самоотвержения, и притом без старческого руководства. Не чувствуя в себе слишком преступных движений страстей и не видя в минувшей жизни греховных преткновений и самого падения, они забываются и думают о себе, что они или много, или что-нибудь да значат пред Богом по своим строгим подвигам. Естественным следс­твием подобного самообольщения бывает бесовская прелесть. Но истинно кающийся, чувствительно'павший иногда, может ли подумать о себе что-нибудь в подобном духе?

Если он, по­добно всем действительным подвижникам, сознаёт себя хуже всех, может ли впасть в прелесть или в сумасшествие? Ни­когда!.. Потому что ему нечем похвалиться в своем помысле, кроме собственных падений и ничтожества, а это-то самое и отклоняет от него гибельные последствия и нашей невнима-иьности к себе, и демонских приражений.

Ужели Бог так строг и несправедлив, что истинное покаяние кого бы то ни было из нас, труды и подвиги самоотвержения, из любви к Нему, из детской доверчивости к Его Евангелию, увенчает сумасбродством и помешательством?111 Если кто из вас может признать заблуждение г. Д. за истину, известите меня, и мы возьмем­ся за нее исторически и посмотрим на мнение г. Д. со всех сторон.

Справедливо сказал святой Антоний: «Приходит время, когда люди будут безумствовать, и если увидят кого не безумству­ющим, восстанут на него и будут говорить: "Ты безумствуешь", - потому что он не подобен им».

Как эти слова великого светильника вселенной верны, если применить их к людям настоящего просвещенного века и к инокам! Первые действительно большую часть последних считают невежами, потому что эти не знают ни политики, ни прочих требований рассеянного, или, как говорят, большого света.

Перечитывая «Записки» г. Д., я, поверьте, не могу надивиться настроен­ности его духа: ему только и грезится сумасшес­твие! Отдыхая в полусвете луны на Карее, он услышал, что кто-то бродил и кричал по улицам, и тотчас, не зная и не видя человека, заключил, что это сумасшедший монах (с. 224). Но он, верно, вовсе забыл, что Карея — место сборное; на ней более рабочего народу, может быть, чем монахов; ужели кто ни закричал бы — все афонский монах?

Это уж крайняя степень предубеждения против иночес­кого сословия. Впрочем, подобные нарекания на это сословие и неизбежны, да сбудется евангель­ское пророчество: ненавидимы будете всеми

О других нареканиях г. Д. на афонских монахов не стоит и говорить или писать к вам, друзья мои. Если угодно -   перечитайте его «Путевые Записки», и вы убедитесь собственным чувством, что они с тою целью и изданы в свет, чтоб блес­нуть остротами против смиренного подвижни­чества и выказать, какого настроения дух его, то есть г. Д. Но полно об этом.

У нас, слава Богу, тихо и мирно. Жара едва выносима, небо ясно, и не возмутимо спокойс­твие природы ни ветрами, ни грозою, которые так часто и сильно тревожат летом наш право­славный Север. Прощайте.

Письма святогорца Часть II

Иеросхим. Сергий Веснин. Письма святогорца. 

1844 г., Афон . Русский монастырь