Обозрение многосто­ронних путей иноческой жизни на Афоне

Штатный монастырь

Как лучше начать нам обозрение многосто­ронних путей иноческой жизни на Афоне -верху ли вниз, или снизу вверх? Так как все мы силимся и в духовном смысле, и в нравственном отношении идти и возноситься на высоту, и в нашей беседе поступим так, то есть начнем со штатных монастырей, где жизнь вольна, зако­ноположения хотя и строги, но, по немощи человеческой, смягчены и сделаны значительные уступки, важные потачки плоти и поблажки своеволию.

Из этого одного вы уже поймете, что штатные монастыри стоят здесь на первой, на самой нижней степени иноческого восхожде­ния к Небу. Под именем штатного разумеется такой монастырь, в котором нет между иноками решительно почти ничего общего, в котором каждый живет под собственным руководством и по своему произволу, так что, если кто не хочет, не бывает в церкви у служб, и никто не в праве требовать от него отчета в его келейном поведении, отчего большая часть братии, осо­бенно проестосы, оставляют церковное правило; вычитают или нет в своей келлии, что нужно в отношении молитвенных обязанностей к Богу, знает только совесть каждого и Бог.

Некоторые послушания бывают иногда общими, но зато проестосы, или старшие, не участвуют в них, а если кто и из младшей братии не хочет тру­диться и богат, нанимает вместо себя другого, чего вовсе не водится ни под какими условиями в общежитиях.

Таким образом нравственность и подвижнические успехи штатных монастырей вообще в плохом положении. На них можно так же смотреть, как на жалкое семейство, где нет единения, где каждый следует влечению собс­твенного сердца и располагает своими действия­ми без всякого влияния на них старшего члена или главы семейства.

В рассуждении трапезы в штатных монасты­рях тоже, как и в церковной службе, нет ничего общего. Все кушают по келлиям, а общая трапе­за бывает только для приходящих и работников. Собирается, правда, братство и в трапезу, но раз в год, не более, отчего эта часть, то есть трапеза, в штатных монастырях остается в удивительном запустении.

Всякий там получает положенную порцию жизненных продовольствии и в своей келлии готовит как хочет, прикупая к этому все, чем лакомится вкус и услаждается мудрование плоти. От этого-то можно видеть и на Святой Горе Афон иноков с цветущим лицом, в богатой одеж­де, со всеми отличительными чертами независи­мой, плотской жизни и с настроенностью духа не совсем иноческою. Мы очень легко узнаем здесь - кто киновиат или кто штатного монас­тыря инок, потому что между ними в их самой поступи, в беседе и вообще в наружном виде замечательная противоположность.

Впрочем, и в штатных монастырях есть часть иноков строгой жизни, у которых образ мыслей возвышенный и светлый, развитие душевных сил в подвижническом отношении самое удов­летворительное. Можно в таком же тоне и с такой же хорошей стороны отозваться об эко­номической и распорядительной части; они в порядочном виде, оттого что погодно выбирают­ся из числа братства епитропы, или поверенные, на ответственности которых лежит монастырь и его внешние дела.

Возникающие неприятности между братиею решаются в штатных монасты­рях собором старших лиц, составляющих род частного, домашнего синода. Нет ничего в них изменчивее и жалчее проигуменской должности; в ней один год перебывают несколько человек, потому что в эту должность поступают таксидчики, то есть сборщики, рассылаемые в разные места и страны за милостынею.

Случается так, что избранный проигумен только что вступит в свою должность, только что получит насто­ятельскую трость с щегольским набалдашни­ком, - является новый таксидчик с значитель­ною суммою сбора; в вознаграждение трудов новоприбывшего провозглашают проигуменом, а прежнего, который иногда и месяца не пробыл на своем месте, увольняют на покой.

Сменившийся проигумен таким образом остается только в числе проестосов, то есть почетных старцев, которых, по причине частой смены проигуме-