Живопись ита­льянской и византийской афонской школы

Ваши картины получены мною на Афоне в среду Страстной седмицы. Как Вы порадовали меня присылкою этих драгоценных для меня залогов Вашей внимательности ко мне и искренности Ваших дружеских отношений! Несколько раз я перебирал и пересматривал Ваш подарок, и чем долее гляжу, чем более любуюсь на картины, тем они дороже становятся моему сердцу, тем милее для меня воспоминание о родине и об оставленных на ней друзьях моих.

Только Вы, кажется, слишком пленяетесь вымыслами ита­льянской школы и слепо веруете произведениям современного вкуса, не обращая внимания на то, близок ли современный характер живописи к древнему, истинно творческому, и в родствен­ных ли отношениях между собою итальянская и византийская афонская школы?

Этот вопрос важен сам по себе, и ответ на него должен быть удовлетвори­тельный. Я не берусь отвечать за Вас, а только замечу, что две из Ваших картинок меня заняли особенно: я смотрел на них и смотрю; смотрел на подпись и не знаю, чему верить: подписи ли или самым изображениям?

На одной из них подпись на каком-то западном языке: «Мария» и прочее; по всему догадываюсь и по самым даже словам, созвучным латинскому, не совсем еще забытому мною, что это Мария Богородица: необыкновен­ный свет разлит вокруг Нее, и из самых дланей точатся струи благодати, что самое и под­тверждает мою догадку, то есть что это Мария Богоматерь; но вид, формы, перехваченная талия, нескромные перси, локонами вьющиеся по плечам волосы - все это проявляет харак­тер не Приснодевы, хотя потупленный взор и полон девственного чувства и как будто застен­чивости.

Вдобавок к неприличному очертанию Божественной Девы, Она с непокрытой головою. Хотелось бы верить, но никак не могу, что это Богоблагодатная Мария. На другой картинке изображена святая Екатерина великомученица, тоже с нерусской внизу подписью.

Как Вам угодно, а эти две картинки, хотя и высокой гравировки, но никуда не годятся по своему характеру. Посудите сами: хорошо ли, не грешно ли Чистейшую и самых Ангелов Марию подводить под вкус современного светского общества, выставлять Ее в таком виде, в каком Запад со своими причудами по отношении к женскому убранству и своею асотическою характеристикою?

Вы помните, как святой апос­тол Павел запрещает женам, а тем более девицам обнажать свою голову: с чего же он взял это? Конечно, как современник Пренепорочной Девы Богородицы, он в сем случае руководствовался Ее характером, обычаями и самым вкусом. Это подтверждается и первыми образцами христи­анской живописной школы.

Посмотрите где Вам угодно на Востоке: и по сю пору Вы не найде­те ни в рисунках, ни на иконах Божественной Девы Марии с открытою головою и персями без покрова, с небрежно вьющимися волоса­ми. Греческая Церковь, принявши образец в священных произведениях евангелиста Луки, как писать Богоматерь, в течение целых веков не отступала от него ни на йоту. Византийская школа не изменяла и не изменяет никогда своего стиля в этом отношении.

Откуда ж заняла такой характер в изображении Божественных лиц ита­льянская школа? Как решился Запад унижать Богоблагодатную Марию до нашей суетности, в отношении убранства? Это уж слишком погрешительно. В справедливом признании искусных произведений итальянской школы и мы мало-помалу начали усваивать себе ее характер, и таким образом в нашу Церковь вкрадываются вольности зографической кисти, тогда как Греческая Церковь недоступна ни для одного из нововведений Запада в отношении к живописи.

 Есть, правда, и у нее обыкновение изображать Богоматерь с рассыпанными по персям волоса­ми, но только под Крестом, при умирающем Ее Сыне и при Его погребении; но самое тогдаш­нее положение Богоматери при Кресте, как и Церковь поет, терзавшей власы Свои от преиз­бытка сердечной скорби и страданий, оправды­вает мысль художника. Кроме этого, Греческая Церковь ни в каком случае не допускает подоб­ных вольностей иконописной кисти.

Представьте греку лучшее из произведении Рафаэля, но если в нем не выдержан строгий христианский характер, грек хладнокровно отворотится от картины; он лучше будет, даже с наслаждением, смотреть на нашу суздальскую, как говорится, лубочную живопись, если только разлит в ней дух Православия и патриархальной простоты, я говорю - лучше будет смотреть на эти слабые просветы, на эти отвлеченные тени византийско­го стиля, чем на гениальное творчество западной кисти.

Письма святогорца к оглавлению

Иеросхим. Сергий Веснин. Письма святогорца. 

1844 г., Афон  Русский монастырь