Афонский климат Простуда Опухоль

Между тем братия, в чувстве скорби и сето­вания о своем духовнике и о мне, недостойном, на Литургии и на прочих службах прилагали особенные прошения к великим ектениям о нашем здравии, и Бог услышал молитвенный вопль любви братской: мы скоро оправились, и я теперь уже вне всякой опасности. Духовник, впрочем, остается в сомнительном положении, потому что чахотка развилась в нем с значитель­ною силою, так что он отправился на одну из дач, где лучше воздух и где можно доставать козье молоко, которое посоветовали ему пить.

Итак, вот причины, по которым я так долго не писал вам, друзья мои: я едва не отошел от вас в вечность. Впоследствии меня духовник спрашивал, зачем я хворал. Я откровенно признался ему, что просил у Бога казни за грехи мои и Бог удивительно как скоро послушал меня. Верно, приятны Богу наши молитвы, которыми мы испрашиваем у Него средств к очищению себя от скверн плотских. Конечно, так; иначе Он не был бы Богом любви, Отцем щедрот и всякия утехи. О, как неизъясни­мы судьбы Его спасения!.. Слава Ему!

Впрочем, и после совершенного уже восста­новления сил, на Афоне в ноябре, когда мне можно было уже выходить из келлии, я имел несчастье про­студить не заживленную на правой ноге рану от мушек. Следствия простуды были опасны, потому что рана забагровела и наконец почерне­ла, так что я того и ждал, что антонов огонь разольется по ней.

Между тем во всех частях моего тела появилась опухоль. Нечего делать: я пошел к игумену и передал ему свои опасения за возникающую болезнь. Добрый геронта тогда же позвал монастырского лекаря и на сильном сквозном ветру велел открыть для осмотра рану.

Будь на моем месте мирянин с предубеждения­ми своего рода и строгим верованиям при том в афонскую медицину, он ужаснулся бы подобного требова­ния на открытом и сквозном ветре; но я, в чувс­тве иноческого долга, спокойно отнял завязку и показал доктору и геронте почерневшую рану.

 Доктор сомнительно посмотрел на нее и вскоре велел закрыть. По минутном соображении он наконец присудил - перебраться мне в боль­ницу, где будут приняты надлежащие меры к подавлению возникающей опасности моего поло­жения. Геронта со своей стороны подтвердил это, и я вечером того же дня был больнице.

Что ж бы вы думали, друзья мои: какое лекарство требовалось для моей болезни?.. Опять то же, которое наделало беспокойства и шуму в прошедший раз. По осмотре раны наши доктора (их двое) решительно сказали мне, что в болезни подобного рода необходимы визиканты, то есть шпанские мушки...

- Пять-шесть дней,  ласково приговари­вал мне молдаванин-палас, - и тебе будет кала, полла кала (хорошо, очень хорошо).

Как кипятком обдал меня этот докторский приговор. Что оставалось делать? Боль была нешуточная, а лечение чисто азиатское.