Литургия афонский колокольный звон и трапеза
Вслед за нею началось освящение и совершилось еще до рассвета дневного. Глубокая тьма преполовившейся уже в славословиях ночи чрезвычайно много придавала трогательности обряду освящения, и в особенности троекратного обхождения вокруг церкви пред его началом.
Все братство и пришельцы с возжженными свечами, а некоторые с лампадами и хоругвями предшествовали и последовали святителю Божию; и вся эта процессия, утопая во свете пылающих свеч, живо напомнила собою древнего Израиля, руководимого в нощи огненным столпом к далеким пределам обетованной земли. Русский афонский колокольный звон довершал торжественность русского праздника, невольно переносившего нас мыслью в далекую и милую отчизну нашу.
Литургия, без расхода начавшаяся по освящении, кончилась в 9 часов утра, и таким образом вся служба этого русского праздника, в беспрерывном ее порядке, длилась целых пятнадцать часов, что до такой степени истощило силы маститого старца, Преосвященного Григория, что его на руках отнесли из церкви в гостиную.
Трапеза как в самый праздник, так и накануне, поставлялась здесь на Афоне на счет единственного благодетеля русского храма г. Комарова, лично делившего с нами нашу радость.
Здесь, в трапезе, была произнесена престарелым греческим даскалом архимандритом Прокопием краткая речь, в особенности трогательная выражением затруднительных обстоятельств настоящего положения Русского монастыря и изъявлением признательности от лица всей братии г. Комарову, тост которого был заключением не роскошной, но довольно вкусной трапезы.
Из трапезы все братство с настоятелем удалилось в Русский новоосвященный храм, где по кратком славословии возглашено было многолетие Государю Императору, Высочайшей Фамилии, потом Священному Синоду, всем любителям и благотворителям Русского монастыря и наконец г. Комарову. Возглашение многолетий, потрясая легкие своды храма, звучным эхом далеко переливалось в воздухе и, конечно, отзывалось в самых небесах!..
По выходе из храма г. Комаров принимал от всех поздравление с благополучным окончанием праздника, а в гостиной, за кубком лозного вина, желания многолетий Государю Императору повторились, и взаимность скромных бесед ликующего братства длилась почти до полудня; но к вечеру торжественного праздника, сменившегося обычным безмятежием иноческой жизни, уже как не бывало; только русский чай напоминал нам торжество и знаменательность протекшего дня. Так совершилось освящение русского Митрофаниева храма! Мы прославили за то Господа Бога, в чувстве искренней признательности молились Ему за Россию и сердечно просили, да дарует Он славу ей, могущество и силу и многая, многая лета нашему Батюшке, ее Великому Царю!
С. М. Комаров теперь уже в иноческой одежде и назван Серафимом. Поначалу г. Комаров, когда прибыл сюда с иконостасом, даже до освящения храма, на вопрос братии, останется ли жить с нами, обыкновенно отвечал:
- А вот подожду освящения храма. Когда это дело совершится и я исполню вполне мой обет, тогда посмотрю, что со мною сделает святой Митрофан и что он скажет мне... Теперь я ничего не предполагаю.
Освящение храма Митрофаниева у нас совершилось 23 ноября, а 5 декабря г. Комаров принял на себя ангельский образ. Таким образом, истощивши все на украшение святого храма, он составил собою красоту, наконец, и нашего русского общества. Отец Серафим прекрасный инок!
Письма святогорца к оглавлению
Иеросхим. Сергий Веснин. Письма святогорца.
1844 г., Афон Русский монастырь |
