Святой Димитрий Солунский
На Афоне святому посвящены два скита:
Скит Святого Димитрия ( Лаккоскит) - румынский, подчиняется монастырю Святого Павла, и
Скит Святого Димитрия (Ватопед) - в нем пока никто не живет.
Осталcя 1 день
Афон
информационный портал Святой Горы Афон. Все об Афоне. Исторические описания Горы Афон. Советы о том, как организовать поездку на Афон, и отчеты о путешествиях. Паломничество на Афон: карты Афона, описания монастырей, троп и советы для самостоятельных путешественников. Рассказы о старцах Афона и афонских монахах. Переводы рукописей и Житий афонских святых. Фото и иконы Афона. Поучения, притчи и стихи монахов Афона, старцев и святых. Богословские статьи. Смотрите: Новые статьи на портале
В НАЧАЛО / НОВОСТИ / БОГОСЛОВИЕ / О.А. РОДИОНОВ АФОНСКОЕ МОНАШЕСТВО В XX В.: УПАДОК И ВОЗРОЖДЕНИЕ. 1 ЧАСТЬ
О.А. Родионов Афонское монашество в XX в.: упадок и возрождение. 1 часть
О.А. Родионов Афонское монашество в XX в.: упадок и возрождение. 1 часть
Замечательное исследование Олега Родионова показывает срез афонской жизни за целое столетие. Это первая попытка раскрыть динамику духовной жизни на Афоне в исторической перспективе. Нечастые но добротные работы Олега показывают, что московская школа патристики, если можно так сказать, далеко опережает и чванных питерцев, и балагуров киевлян. Редко - но метко.
Киевская школа, условно говоря, вообще сделала эпохальное открытие, оказывается: украинцы - это не русские. И так увлечена своим новым открытием, что ничего стоящего давно не выходило из под их пера. Первородство с легкостью продано за чечевичную похлебку.
Мы уже публиковали исследования Олега о прп. Никодиме Святогорце, его переводы стихов Иосифа Исихаста. Желаем исследователю не уставать, тем более что для русских на Афоне настали тяжелые времена. Напомним, что после Критского Собора, а именно, после отказа от участия Русской Православной Церкви в нем, положение русских на Афоне крайне усложнилось и стало поистине отчаянным. Конечно, Афон в ближайшие годы будет в центре внимания православной аудитории.
К сожалению, Русское Консульство в Салониках не оказалось в числе заинтересованных лиц. Консульство упорно делает вид, что ничего не происходит, а то, что происходит, - его не касается. Возможно, оно имеет какие-то отмашки из церковных кругов. Во всяком случае, даже не докапываясь до источника, потому что это не наше дело, ситуация наводит на грустные размышления о перспективах русских на Святой Горе. Возможно, печальное окончание к этой работе Олегу еще предстоит дописать... - Афон.
История греческого афонского монашества XX в. достаточно необычна. В 1910-е гг., после долгожданного "освобождения» Афона от турецкого владычества и последовавшего за ним присоединения к Греции (что, впрочем, противоречило международным соглашениям...), многим казалось, что наступают новая эпоха, в которую греческие монастыри, несомненно, расцветут и принесут обильный плод. Связаны такие чаяния были еще и с тем, что в эти же годы происходит, по сути, катастрофа русского монашества на Святой Горе (о событиях начала 1910-х гг. в русских обителях Афона речь пойдет в заключительной части настоящего курса, посвященной истории русского монашества): сотни иноков оказываются изгнаны из Сада Пресвятой Богородицы, а оставшиеся после революционных событий 1917 г. пребывают в труднейшем положении. «Закат» русского монашества на Афоне вселил надежду в сердца многих греческих церковных деятелей, которые в начале XX в. так опасались необычайного умножения русских иноков на Святой Горе — как в Руссике и его скитах, так и в номинально зависимых от греческих монастырей обителях, таких, например, как Андреевский и Ильинский скиты. Однако чаемого «расцвета» не произошло.
После изгнания из Малой Азии более 1,5 млн греков в 1922 г. греческое правительство распорядилось о передаче земельных владений афонских монастырей, особенно тех из них, что располагались на полуострове Халкидики, для размещения там малоазийских беженцев. За это правительство обязалось выплачивать ежегодно некую сумму, которая на деле явилась совершенно недостаточной, почти символической. В результате большая часть афонских монастырей оказалась в труднейшем материальном положении, что предопределило их угасание, а временами — даже разрушение на протяжении 1920-х - 1950-х годов. Разумеется, по Русскому монастырю это решение греческих властей ударило особенно больно, так как он теперь был лишен помощи, ранее обильным потоком поступавшей из России. Но и те монастыри, которые, возможно, надеялись возвыситься на фоне умаляющегося русского монашества, вынуждены были влачить существование лишь немногим лучшее, чем русские монастырь и скиты.
Конечно, причины упадка были разнообразны, и их нельзя свести к какой-либо одной, как будто наиглавнейшей. То, что утрата метохов за пределами Афона заставляла монахов довольно тяжко трудиться, чтобы обеспечить себе элементарное пропитание, подчас в ущерб духовному деланию, несомненно, не способствовало притоку новых послушников в большинство обителей Святой Горы. Но и сохранявшийся во многих монастырях идиоритмический («особножительный», как его называли русские писатели XIX века) устав также отпугивал взыскующих духовной жизни, зиждущейся на святоотеческих основаниях. Идиоритмия, зародившаяся в последние десятилетия существования Византийской империи, во времена османского владычества получила широчайшее распространение в греческих монастырях вообще и на Афоне в частности. Отчасти переходу к «особножительному» устроению монашеской жизни способствовало то обстоятельство, что ((индивидуалистическая» форма существования больше соответствовала реалиям османского времени, позволяя выжить в условиях налогового гнета (под тяжестью которого иные киновии попросту закрывались...).
Тем не менее, еще в XVI в. константинопольские патриархи начинают призывать к возрождению киновиального устройства (см., напр., Типикон патр. Иеремии II, 1573 г.), а в начале XIX в. им даже удается «обратить» 11 обителей в общежительные. Однако остальные монастыри, в числе которых были самые древние и наиболее прославленные (Великая Лавра св. Афанасия, Иверский монастырь, Ватопед...), предпочли остаться при идиоритмическом уставе. Как отмечают современные исследователи, эта система, впрочем, могла в отдельных случаях создавать условия для подлинной монашеской жизни, поскольку в некоторых идиоритмических обителях монахи жили ((внутренними» малыми общинами, каждая из которых находилась под руководством духовно опытного старца. Кроме того, именно в эпоху расцвета идиоритмии начали интенсивно развиваться скиты, которые воспроизводили (в новых исторических условиях) структуру, свойственную древним (например, палестинским) «лаврам». Именно в скитах (а также в келлиях) Святой Горы в эпоху турецкого владычества и почти в течение 60 лет после него сохранялась на Афоне подлинная монашеская жизнь. Монастыри же (как идио-ритмические, так и киновии) к середине XX в. уже не привлекали достаточного числа послушников; некогда многолюдные обители медленно, но неуклонно угасали.
Достаточно красноречиво о процессах, происходивших на Афоне в XX в., свидетельствуют цифры. В 1912 г. (после «освобождения» Афона) там подвизалось 7432 монаха. Более половины из них были русскими. В 1947 г. на Святой Горе было уже около трех тысяч монахов. В 1963 г. — менее 1500. Впоследствии численность насельников Афона сокращалась темпами примерно по 50 монахов в год, и в 1971 г. их было всего 1146. После окончания Второй Мировой войны на Святой Горе было зарегистрировано совсем немного новых монахов. Монастыри практически не пополнялись, и оттого многие полагали, что история «монашеского Афона» подходит к концу. Подчас подобные суждения получали весьма яркие подтверждения: в начале 1970-х гг. в монастыре Симонопетра, братство которого уже на протяжении 40 лет не пополнялось новыми монахами, не нашлось никого, кто был бы в состоянии перенести тело почившего игумена: все были чрезвычайно немощны и весьма преклонного возраста...
Поэтому, несмотря на помпезные празднования 1000-летия Великой Лавры (преподносившиеся как «Тысячелетие Святой Горы») в 1963 г., в которых принимали участие пять патриархов, главы или представители всех поместных Православных Церквей, король Греции и множество других гостей, атмосфера в целом не отличалась особой праздничностью. Многие полагали, что эти празднества представляют собой не что иное, как «похороны Святой Горы».
Следует отметить, что события церковной и политической истории 1920-х - 1960-х гг. также не способствовали притоку в монастыри Афона молодежи. Война и оккупация, за которыми последовала довольно жестокая и кровопролитная гражданская война (1944-1949) подточили силы греческого народа. Страна переживала период крайней бедности и разрухи. В поисках лучшей жизни молодежь устремлялась в другие страны (именно тогда греческая диаспора получает немалое пополнение). Едут в Германию, Великобританию, США, Австралию. То есть те силы, которые ранее, даже в эпоху османского владычества, притекали в монастыри, теперь уходят за границу в поисках заработка, который помог бы прокормить бедствующих родственников в Греции. К этому следует добавить и неизжитые последствия «мало-азийской катастрофы» начала 1920-х гг. Политические потрясения, в частности, диктатура «черных полковников» (1969-1974), также не способствовали возрождению интереса к монашескому призванию: достаточно сказать, что именно в годы диктатуры начали разрабатываться планы по превращению Афона в туристический центр.
Что касается церковной жизни, то здесь тоже произошли важные и трагические перемены. Календарная реформа 1920-х годов затронула многие православные Церкви. У большинства православных в Греции не было ни малейших сомнений, что реформа затевалась в качестве первого шага на пути к унии с западными церквами (деятельность патриархов и архиереев, продвигавших реформу предоставляла более чем достаточно доказательств именно таких намерений), и потому вскоре обозначился серьезный раскол (ставший известным под именем «старокалендаристского» или «старостильнического» и не изжитый по сей день). Правительство Греции предпочло остановить реформы, что позволило сохранить хотя бы отчасти мир церковный и даже вернуть часть греческих христиан в Элладскую Церковь, перешедшую на так называемый а новоюлианский календарь», но, тем не менее, известно, что весьма многие подвижники и святые Греции XX века строго придерживались старого календаря, не разрывая общения с Церковью (напр., старец Филофей Зервакос, прав. Николай Планас и др.), а некоторые — хотя бы на определенном этапе своей жизни принадлежали к различным группам старокалендаристов».
В миру развивают небывалую ранее активность созданные по западным образцам «братства мирян» («Зои», «Сотир» и др.), члены которых занимали скорее враждебную по отношению к традиционному монашеству позицию, считая, что оно не соответствует актуальным запросам современных христиан. Очевидно, что молодежь, находившаяся под влиянием подобных объединений, при всей своей горячности и искренности, не спешила избрать монашеский путь. И хотя со временем часть богословов, связанных с «братствами», все-таки обратит свой взор на Святую Гору как на неиссякаемый источник истинной православной духовности, это произойдет лишь в 1970-е гг.
Афон также оказался затронут календарной реформой, и хотя в итоге монастыри остались при старом стиле, сам факт их общения с Константинопольской Патриархией отталкивал более строгих ревнителей святоотеческих преданий. В то же время в «старокалендаристской» среде монашество пользовалось большим уважением, и именно по этой причине те немногие молодые люди, которые пришли на Святую Гору с целью принять монашество в 1930-е - 1950-е гг., в миру по большей части принадлежали к подобным кругам и на Афоне присоединялись к братствам, которые не поминали Патриарха Константинопольского и были относительно независимы от монастырей. Такие братства встречались (и встречаются по сей день) в основном в недрах келлиотского монашества. Оттого в послевоенный период и фиксируется столь малое число новых монахов: ведь приходившие в упомянутые выше келлиотские братства, как правило, в монахологии обителей не включались. Многие из таких ((неучтенных» монахов примкнули к официальным братствам афонских монастырей только в 1950-е - 1960-е гг.
Все перечисленное и создало ту своеобразную атмосферу, которую отмечали многие проницательные наблюдатели, посещавшие Афон в 1930-е - 1960-е гг.: великие и многолюдные некогда монастыри, во многих из которых к концу 1960-х годов остается менее десятка монахов — глубоких старцев, с одной стороны, и небольшие, но сохраняющие древнее исихастское предание братства келлий и некоторых скитов. Именно в последние устремлялись в эти годы взыскующие духовного совета и подлинного святоотеческого духа. Именно там выковывались новые звенья той «золотой цепи» святости, о которой писал прп. Симеон Новый Богослов (Главы богословские... III, гл. 4). Однако сокровенное делание монахов таких общин вполне могло бы остаться «углями, тлеющими под слоем золы» (выражение иером. Макария Симонопетрского). Как обычно бывает в истории православного монашества, нужен был человек, способный раздуть этот пламень. И такой человек на Афоне в те непростые годы был.
Как справедливо отмечает иеромонах Макарий Симонопетрский, именно старец Иосиф стал одной из тех выдающихся личностей, которые смогли воспитать учеников, привлекших к себе впоследствии немало молодых послушников, и тем самым оказались у истоков движения, обновившего и возродившего монашескую жизнь на Святой Горе в 1960-е - 1980-е гг.
Старец Иосиф Исихаст (1898-1959) пришел на Св. Гору в двадцатитрехлетнем возрасте (в 1921 г.). Он пытался найти наставника, способного научить умной молитве, однако поначалу ему это не удавалось: попытки поступить в послушники к старцу Каллинику Катунакскому (ум. 1930) не увенчались успехом, т. к. этот исихаст в ту пору ушел в затвор. Иосиф какое-то время обитал в пещерах в одной из самых пустынных и суровых местностей Афона («Пещеры всего Афона принимали меня как гостя». — Письмо 37), искал молитву и не обретал, и однажды чудесным образом сподобился этого дара. Вот как он сам описывает это необыкновенное событие, чем-то напоминающее эпизод из Жития прп. Максима Кавсокалива:
И однажды случилось у меня много искушений. И весь тот день я взывал с еще большей, [чем обычно,] болью. И наконец вечером, когда солнце уже садилось, я умолк, голодный, изнуренный слезами. Я смотрел на церковь Преображения на вершине [Горы] и просил Господа, обессиленный и израненный [душой]. И мне показалось, что оттуда пришло стремительное дуновение. И наполнилась душа моя несказанным благоуханием. И сразу начало мое сердце, как часы, умно говорить Иисусову молитву. И вот, я поднялся, полный благодати и беспредельной радости. И, склонив подбородок к груди, стал умно говорить молитву. ...С тех пор молитва не переставала умно совершаться во мне. (Письмо 37. Пер. архим. Симеона (Гагатика))
Всю свою жизнь с тех пор он посвятил взращиванию этого дара Божия. Через несколько месяцев после этого события на вершине Афона во время бдения в праздник Преображения Господня Иосиф встретил о. Арсения (ум. 1983), который стал его верным другом и соратником. Они познакомились с великим исихастом Даниилом Катунакским (ум. 1929), который посоветовал им, прежде чем браться за безмолвническую жизнь в пустыне, постараться получить благословение старца, у которого бы они пребыли в послушании и которому помогали бы до самой его кончины. Так Иосиф и Арсений поступили в послушание к о. Ефрему Бочару из каливы Благовещения в Катунаках. Их старец был простым человеком, довольно молчаливым, что создавало благоприятные условия для занятий молитвой. Отличавшийся крайней самоотверженностью послушник вскоре был пострижен в великую схиму и взялся за еще большие подвиги, чем ранее. Каждый день он совершал шестичасовое молитвенное бдение. Поскольку ремесло старца Ефрема предполагало определенное беспокойство, а это постепенно становилось все большим препятствием для молитвенного подвига послушников, Иосиф и Арсений убедили старца поселиться в скиту Св. Василия, что и произошло в 1923 г. После кончины о. Ефрема монахи Иосиф и Арсений остались там в небольшой келье, где продолжили аскетические подвиги. В этот период они нередко поднимались к вершине, к церкви Пресвятой Богородицы («Панагия»), жили и в других пустынных местах, однако после 8 лет таких подвигов решили обосноваться в своей каливе. Как отмечают биографы старца Иосифа, именно в этот период он встретил наконец наставника, которого искал долгие годы.
Таким человеком стал исихаст Даниил, живший в пустыни Св. Петра Афонского, близ Керасьи. Этот подвижник совершал молитвенное бдение с захода солнца до полуночи, а затем очень медленно, в течение трех, а то и четырех часов, со слезами совершал Божественную Литургию. На этой Литургии он в порядке исключения позволял присутствовать Иосифу и Арсению. Он также наставлял их, рассказывая о тонкостях аскетической борьбы и правильном распорядке жизни подвизающегося в безмолвии. Этот распорядок впоследствии и старался воспроизводить в своей общине старец Иосиф Исихаст. В 1930 г. Иосиф снова пытался жить в совершенном безмолвии, однако вскоре у него появились первые ученики: ими стали его родной брат, в монашестве Афанасий, и два других монаха. В этот период он начинает также руководить небольшой общиной монахинь в г. Волос. Образ жизни новых пустынников стал привлекать к ним посетителей, да и другие монахи, жившие неподалеку, также создавали определенные неудобства для безмолвия, поэтому старец Иосиф в 1938 г. решил переместиться в небольшую пещеру на склоне горы рядом с Малым Скитом Св. Анны. Там были сооружены маленькие кельи и церковка, посвященная св. Иоанну Предтече — образцу пустынножительства.
Ремеслом общины Иосифа Исихаста была резьба по дереву: делали кресты и печати для просфор. В середине дня (6 часов по афонскому времени) каждый шел в свою келью и совершал вечерню по четкам, а также занимался чтением. После скудной и почти всегда строго постной трапезы монахи отходили ко сну (сон занимал 3-4 часа). С заходом солнца они вставали и совершали шестичасовое молитвенное бдение, посвященное исключительно Иисусовой молитве. Бдение, как правило, совершали стоя; в течение бдения полагали множество земных поклонов. Четыре раза в неделю в церковке братства служили Божественную Литургию (она начиналась в полночь; служил приходящий священник — одно время это был знаменитый впоследствии Ефрем Катунакский, — а потом, после рукоположения членов братства, свои иеромонахи). В другие дни по окончании молитвенного бдения занимались чтением. После этого, ок. 8.30 по афонскому счету времени, снова шли спать, а в 10.30 уже поднимались. При всех послушаниях и работах на устах и в сердце у монахов общины Иосифа Исихаста неизменно была Иисусова молитва. Никаких изменений этот распорядок жизни не претерпевал на протяжении многих лет. Когда, начиная с 1947 г., стали приходить новые ученики, отличавшиеся более слабым здоровьем, чем старшая братия, поблажки делались только в отношении пищи и количества сна. Послушание, молчание и особенно молитвенное бдение оставались неизменными.
Поскольку состояние здоровья и самого старца Иосифа, и его учеников, особенно молодых, в условиях суровой пустыни ухудшалось, было решено переместиться поближе к морю, в Новый Скит (принадлежащий монастырю Святого Павла), в келлию Свв. Бессребреников (это произошло в 1953 г.). Климат там был лучше, но близость других монашеских жилищ не способствовала любимому старцем и его учениками безмолвию, и потому они испросили разрешения у монастыря Св. Павла поселиться в четырех каливах, стоявших более или менее уединенно. Почил старец Иосиф 15 августа 1959 г. после изнурительной болезни, тяготы которой он мужественно переносил. О последних днях земной жизни Иосифа Исихаста трогательно повествует его ученик архимандрит Ефрем (Мораитис) в своей книге «Моя жизнь со Старцем Иосифом». Некоторые последние письма Старца также достаточно подробно описывают скорбные обстоятельства болезни и заботу духовных чад. Как пишет иером. Макарий Симонопетрский, старец Иосиф «оставил своим ученикам пример жизни, полностью посвященной поиску Бога в безмолвии и молитве».
Вскоре любимый ученик старца Иосифа о. Ефрем стал духовником монастыря Св. Павла, а другой — о. Харалампий — Св. Дионисия, и в это же время в Новый Скит начинает приходить все больше молодых людей, ищущих духовной жизни. Уже в 1965 г. у каждого из учеников старца Иосифа было немало своих послушников. Вскоре им не хватало места в занимаемых ими каливах, и они вынуждены были заселить заброшенную русскую келлию, а потом искать и другие, более удобные места для поселения. Так, о. Ефрем с братией в 1967 г. занял келлию Св. Артемия в Провате, а о. Харалампий пришел в келлию Св. Николая «Буразери» (рус. «Белозерка»), близ административного центра Афона — Карей. С ним пришли о. Арсений и несколько молодых монахов. Еще один ученик старца Иосифа, Иосиф Младший, или Киприот, занял каливу Благовещения в Новом Скиту, где ранее пребывал о. Ефрем с учениками.
Эти общины были, с одной стороны, связаны духовно и придерживались похожего распорядка, однако в то же время каждая из них имела свои отличия, в соответствии с особенностями характера возглавлявших их наставников. Впрочем, основополагающие установления старца Иосифа Исихаста соблюдались неукоснительно.
В 1973 г. начался процесс, занявший почти десять лет и определивший духовный облик Афона на все последующие годы. Братство о. Ефрема, в котором в ту пору было около 20 монахов, переселилось в монастырь Филофей и обратило его в киновию. Уже в 1976 г. в Филофее насчитывалось примерно 80 монахов, и в 1980 было решено послать 20 братьев в монастырь Ксиропотам, который к тому времени почти обезлюдел; Ксиропотам тоже стал общежительной обителью. В том же году еще одна группа монахов таким же образом перешла из Филофея в Констамонит, а в 1981 г. третья «партия» заселила Каракалл. Архим. Ефрем, будучи игуменом Филофея, в то же время осуществлял духовное руководство 8 женскими обителями и множеством мирян в Греции, а начиная с 1989 г. основал восемнадцать монастырей в Соединенных Штатах и Канаде, с главным центром в Аризоне — монастырем Св. Антония Великого, где старец Ефрем пребывает сегодня. По этой причине Ефрема Филофейского иногда называют также Аризонским. Ученики его в 2000 г. возобновили монашескую жизнь в русском скиту Св. Андрея близ Карей, принадлежащем монастырю Ватопед.
В 1979 г. о. Харалампий (ум. 2001) покинул келлию Буразери и перешел с 20 учениками в монастырь Св. Дионисия, куда он был приглашен, чтобы наследовать знаменитому игумену этой обители — Гавриилу. Но на сей раз вселение в новый монастырь прошло не без трудностей. Дионисиат был старым и живым монастырем, к тому же известным своим строгим и разработанным до мелочей богослужебным уставом; кроме того, это был общежительный монастырь. Принимая нового игумена, монахи Дионисиата поставили условие: их распорядок жизни должен остаться без изменений. Условие, разумеется, было выполнено, но это повлекло за собой ((сокращение» того «правила», которое оставил своим ученикам старец Иосиф Исихаст; впрочем, ежедневное келейное бдение с молитвой Иисусовой перед общей утренней службой о. Харалампию удалось сохранить. О. Харалампий стал известен на Св. Горе, а теперь и в России (после публикации книги о нем) своими наставлениями о молитве, в которых он советует произносить Иисусову молитву чрезвычайно быстро, чтобы ни один помысл не проник в ум молящегося, воспользовавшись паузой между молитвами.
Другой ученик старца Иосифа, также Иосиф (Младший или Киприот), оставшийся, как уже упоминалось ранее, в Новом Скиту, в каливе Благовещения, также приобрел несколько новых учеников. В 1978 г. он на три года оставил Св. Гору, отправившись на родину (на о. Кипр). Вернувшись, он несколько раз менял место жительства в поисках более просторной келлии или каливы, так как число учеников росло, и в итоге, по приглашению Вселенского Патриархата, перешел с братией в величественный монастырь Ватопед, который был превращен в киновию и с тех пор стал одним из наиболее значительных духовных центров Афона, отличаясь активностью и быстро развиваясь, так что в наши дни монашеское братство Ватопеда насчитывает более сотни монахов (в 2005 г. их было 105).
По подсчетам иером. Макария Симонопетрского, на Афоне и за его пределами обитают около 800 монахов и монахинь, которых можно назвать духовными наследниками старца Иосифа Исихаста — того подвижника, который провел всю свою жизнь в поисках уединения и безмолвия...
Комментарии
Всего комментариев: 4
2020/06/01, 22:35:20
Спасибо Вам большое за видео!!!!Очень интересно!!!!Побольше такие видео!!!!
Екатерина
2018/03/17, 15:29:52
Господь - Любов. А ви не любите українців і пітерців.
Анна
2018/03/12, 16:59:16
Спасибо, понравилось! Интересно и природа Афона, поучительна история Афона и жизнеописание монахов. Будем рады продолжению.
Закончена публикация писем Сергия Веснина, это, без сомнения, лучшее описание Святой ГорыАфон. Мы закончили публиковать Житие старца Паисия Паисий Святогорец Житие. В историческом разделе начата публикация истории строительства Новоафонского монастыря: Новый Афон монастырь в Абхазии на Новом Афоне.
Пока мы не решились на Добро, стяжание его представляется трудным, но как только мы решимся, трудности отступают. (Монах Симеон Афонский, из устных поучений)
При копировании или цитировании текста и фотографий необходимо давать
активную ссылку http://www.isihazm.ru
(В связи с вопросами наших читателей оповещаем, что Монах Симеон Афонский ни в интернете, ни в каких сайтах участие не принимает. Он пребывает в затворе, не принимает посетителей, не имеет страниц в соц.сетях. С Богом!)