О Прохоре Черноризце

Из Киево-Печерского патерика

Такова воля человеколюбца-Бога о Своем творении: во все времена и лета заботится Он о роде человеческом и дарует ему полезное. Ожидая нашего покаяния, наводит Он на нас иногда голод, иногда рати за межусобные распри вла­стелина. Этим Владыка наш направляет человеческое нера­дение к добродетели, напоминая суть неподобных дел, ибо делающие злые и неподобные дела преданы будут злым и немилостивым властелинам за грехи свои, но и те не избегут суда: суд бывает без милости тому, кто сам не творит милос­ти.

Произошло это во дни княжения Святополка в Киеве. Много насилий делал людям Святополк, без вины искоренил до основания семьи многих знатных людей и имение у них от­нял. И за то попустил Господь взять поганым силу над ним: и много тогда было войн с половцами. К тому же были в те вре­мена усобицы и голод сильный, и во всем была скудость вели­кая в Русской земле.

В те дни пришел некий человек из Смоленска к игумену Иоанну, желая стать иноком; игумен постриг его и назвал Про­хором. Став черноризцем, Прохор предал себя на послушание и такое безмерное воздержание, что отказался даже от хлеба. Он собирал лебеду, растирая ее своими руками, делал из нее хлеб и этим питался. И заготовлял он себе ее на год, а на следу­ющее лето собирал новую, и так довольствовался он лебедой вместо хлеба всю жизнь свою.

И Господь, видя терпение его и великое воздержание, превратил ему горечь ту в сладость, и была ему радость после печали, по сказанному: «Вечером водворяется плач, а наутро радость». И ради этого прозвали его Лебедником, потому что, как сказано выше, никогда он не вкушал ни хлеба, кроме про­сфоры, ни овощей никаких, ни напитков, но только лебеду и воду. И не роптал он никогда, но всегда служил Господу с радо­стью. И не страшился он никогда никаких бед, потому что жил, как птица: не приобретал ни сел, ни амбаров, где бы хранить добро свое.

Он не говорил, как тот Богач: «Душа! много добра лежит у тебя на многие годы: ешь, ней, веселись!» Не имел он ничего, кроме лебеды, да и ту приготовлял только на один год, говоря себе: «Человече! В эту ночь возьмут от тебя душу твою ангелы, так кому же останется приготовленная тобой лебеда?» Он на деле исполнил слово Господа, который сказал: «Взгляни­те на птиц небесных: они не сеют, не жнут, не собирают в житницы, и Отец ваш Небесный питает их». Подражая им, препо­добный Прохор легко проходил путь до того места, где росла лебеда, и оттуда на своих плечах, как на крыльях, приносил ее в монастырь и приготовлял себе в пищу: на непаханой земле несеяный хлеб был ему.

Настал великий голод, и смерть из-за голода нависла над всеми людьми; блаженный же продолжал дело свое, собирая лебеду. Увидев его, собирающим лебеду, один человек и сам стал собирать лебеду для себя и для домашних своих, чтобы пропитаться ею в голодное время. Блаженному же тогда при­шлось гораздо больше собирать лебеды на пищу, и принял он на себя в те дни еще больший труд: собирая это зелье и, как я уже говорил, растирая его своими руками, делал из него хле­бы и раздавал их неимущим и от голода изнемогающим. Мно­гие приходили к нему в это голодное время, и он всех оделял этими хлебами, и сладкими, как с медом, казались они всем; и никому так настоящего хлеба не хотелось, как руками этого блаженного приготовленного из дикого зелья. И если он сам давал с благословением, то светел, и чист, и сладок бывал его хлеб; если же кто брал тайком, то оказывался хлеб горек, как полынь.

Некто из братии потихоньку украл хлеб, и стал есть его без благословения того старца, и не мог его есть, потому что в его руках он сделался как полынь и без меры горьким. И так повторялось не раз. Но стьщился брат, от срама не мог открыть блаженному своего согрешения. Однако будучи голоден, не стер­пев естественной нужды и видя смерть пред глазами своими, пришел он к Иоанну-игумену и, прося прощения за свое согре­шение, рассказал ему о случившемся. Игумен не поверил рас­сказанному и, чтобы узнать, подлинно ли это так, велел друго­му брату сделать то же: взять хлеб тайно. Принесли хлеб, и оказалось то же, что говорил укравший брат: никто не мог есть его от горечи. Держа этот хлеб в руках, игумен послал попросить хлеб у блаженного. «Один хлеб, — сказал он, — возьмите из рук его, а другой хлеб, уходя от него, украдите». Когда при­несли эти хлебы, украденный изменился пред всеми и сделал­ся как прах, и был горек, как и первый, а хлеб, взятый из рук блаженного, — светел и сладок, как мед. После такого чуда повсюду прошла слава об этом муже, и многих голодных про­кормил он, и многим был полезен.

Когда Святополк, в союзе с Володарем и самим Василь­ком, пошел ратью на Давида Игоревича в отместку за Василь­ка, которого ослепил он, подстрекаемый Давыдом Игоревичем, не стали пускать ни купцов из Галича, ни ладей из Перемышля, и не было соли во всей Русской земле. Наступило трудное вре­мя, начались беззаконные грабежи, как сказал пророк: «Съеда­ющие народ мой, как едят хлеб не призывающие Господа». И были все люди в великой печали, изнемогли от голода и от вой­ны, не имели ни пшеницы, ни даже соли, чем бы преодолеть скудость свою.

Блаженный Прохор тогда имел уже келью свою; и собрал он к себе изо всех келий множество пепла, но так, что никто не знал, и раздавал его приходящим к нему, и для всех, по молитве его, делался он чистой солью. И чем больше он раздавал, тем больше у него становилось. И ничего не брал за это, а всем даром давал, сколько кому нужно, и не только монастырю было довольно, но и мирские люди приходили к нему и обильно бра­ли, сколько кому требовалось для дома своего. Торжище опус­тело, а монастырь был полон приходящими за солью. И пробу­дило это зависть у продавцов соли, потому что не получили они, чего желали. Они думали приобрести в это время большой ба­рыш от соли, и впали они в великую печаль: то, что они прежде продавали по дорогой цене, за куну—две меры, теперь же, за ту же цену, и десяти мер никто не брал.

И собрались все, продававшие соль, пришли к Святопол-ку и стали наущать его против инока, говоря: «Прохор, чернец Печерского монастыря, отнял у нас богатства много: дает соль всем приходящим к нему безотказно, и мы от того обнищали». Князь, же, хотя им угодить, и о другом про себя подумал: меж­ду ними прекратить ропот, а себе богатство приобрести. Обду­мав это, решил он со своими советниками, что цена на соль будет высокая и, отнявши у инока, сам будет продавать ее. Кра­мольников этих он успокоил, сказав: «Ради вас пограблю чер­неца», а сам таил мысль о приобретении богатства себе. Он хотел хотя бы немного угодить им и только больше вреда сде­лал: ибо зависть никакой пользы принести не может.

Послал князь всю соль у инока отнять. Когда привезли соль, князь с теми крамольниками, которые наущивали его про­тив блаженного, пошел посмотреть ее, и увидели все перед глазами своими, что это пепел. Сильно удивились все, гово­ря — что бы это значило?—и недоумевали. Желая узнать до­подлинно, в чем дело, князь велел хранить ее три дня. И пове­лел он одному человеку отведать, и оказался пепел в устах у того.

Как обычно, множество народа продолжало приходить к блаженному, желая получить соль, и узнав, что старец ог­раблен, возвращались с пустыми руками, проклиная сделав­шего это. Блаженный же им сказал: «Когда выбросят ее, тогда идите и заберите себе». Князь продержал ее три дня, потом велел ночью выбросить ее. Высыпали пепел, и он сразу же превратился в соль. Горожане же, узнавши об этом, пришли и разобрали соль.

От такого дивного чуда пришел в ужас сделавший наси­лие: не мог он скрыть происшедшего, потому что свершилось это на глазах всего города, и стал князь выпытывать, что бы это значило. Тогда рассказали князю и о другом чуде, которое со­творил блаженный, кормя лебедой множество народа, и в устах их она становилась хлебом сладким; когда же некоторые брали хлеб без его благословения, то оказывался он как прах и на вкус

горек, как полынь. Услышавши это, устыдился князь содеянно­го им, пошел в монастырь к игумену Иоанну и покаялся перед ним. Прежде же он питал к нему ненависть из-за того, что игу­мен обличал его за ненасытную жадно к богатству и за чини­мые насилия. Святополк тогда схватил его и заточил в Туров; но поднялся на него Владимир Мономах, и Святополк, испу­гавшись гнева его, скоро с честью возвратил игумена в Печер-ский монастырь.

Теперь же, ради такого чуда, воспылал князь великой любовью к обители святой Богородицы и к святым отцам Ан­тонию и Феодосию, черноризца же Прохора он с этих пор сильно почитал и восхвалял, так как убедился, что он воистину раб Божий. И дал он слово Богу не делать более никому насилия. И старцу князь дал крепкое слово, сказав: «Если по изволению Божию я прежде тебя отойду из света сего, то ты своими руками в гроб положи меня, и да явится в этом твое беззлобие ко мне; если же ты прежде меня преставишься и пойдешь к неподкупно­му судии, то я на плечах своих в пещеру внесу тебя, чтобы Гос­подь подал мне прощение в великом грехе моем перед тобой». Сказав это, князь пошел от него.

Блаженный же Прохор еще много лет прожил в добром исповедании, богоугодным, чистым и непорочным житием. И вот разболелся святой, а князь в это время на войне был. Тогда святой извещение послал к нему, говоря: «Приблизился час исхода моего из тела; приди, если хочешь, да простимся с то­бой, и исполнишь обещание свое—своими руками положишь меня в гроб и прощение примешь от Бога. Я только ожидаю твоего прихода, и если помедлишь, я отойду; и не опасайся — война окажется для тебя успешной, если ты придешь ко мне». Услышав это, Святополк тотчас же воинов распустил и пришел без промедления к блаженному. Преподобный же долго настав­лял князя о милостыне, и о будущем суде, и о вечной жизни, и о бесконечной муке, потом дал ему благословение и прощение,

простился со всеми, бывшими с князем, и, подняв руки к небу, испустил дух. Тогда князь, взяв святого старца, отнес его в пе­щеру и своими руками в гроб положил.

После погребения блаженного он пошел на войну, и ве­ликую победу одержал над безбожными агарянами, покорил всю землю их, и привел много пленных. Это была Богом дарован­ная победа в Русской земле, предсказанная преподобным.

С тех пор Святополк, шел ли на войну или на охоту, все­гда приходил в монастырь с благодарением, поклонялся Свя­той Богородице и гробу Феодосиеву, потом входил в пещеру к святому Антонию и блаженному Прохору и, всем преподобным отцам поклонившись, шел в путь свой. И процветало оберегае­мое Богом княжение его. Сам будучи свидетелем, он открыто возвещал о чудесах и знамениях преславного Прохора и дру­гих преподобных, да получим и мы все с ними милость о Хри­сте Иисусе, Господе нашем, слава Ему с Отцом и со Святым Духом, ныне и присно.